Московское боярство - [4]
— Ты новеньким разъясни порядок, вас теперь много, мне тут шатания с мечами-топорами по территории не нужны. Спокойно сядете, никто вас трогать не будет. Сейчас людей за домиками пошлю.
— О! Это дело! А то мои уже замёрзли, — сказал, хлопнув себя по коленям Златобор.
— Твои — это с санями которые? — уточнил я.
— Ага, то отец прислал. Товар на обмен по вашей просьбе я привёз, — не стал кочевряжиться мытник и всё выложил.
— А это новость хорошая. Буревой, — я начал раздавать приказы, — пока эти не разоружаться, держите их на мушке, взводы пусть пока в оцеплении постоят. Тележку им привезите, пусть туда мечи да копья складывают. Да поставьте кого, чтобы проконтролировать. Как разоружатся — ведите их вон туда, в промежуток между каменной и деревянной крепостями. Туда же и домики щитовые везите. И колючку натяните, чтобы не разбежались «гости». Я всё сказал, выполняйте.
— Взвод! Ко мне!.. — начал командовать Кукша.
Хельг если и надеялся схитрить, или там убежать, теперь не мог никуда деться. Стройными рядами три отделения ополчения начали выдвижение вперёд, подгоняя его к своим всадникам. Дед на пулемётном тракторе держался чуть в стороне, чтобы держать на мушке пришлых. Хельг начал раздавать команды, сопровождаемые возмущёнными криками конников. Пара зуботычин и оплеух решили дело в пользу принятого решения — всадники стали спешиваться. Из ворот деревянной крепости показались три трактора, везущие домики, стройматериалы, инструмент. За два часа, под удивлённые, и даже более того — охреневшие, взгляды дружинников Хельга, наши прибили колючую проволоку между крепостями на значительную высоту, чтобы не было попыток перелезть стоя на коне. В этот лагерь привезли щитовые домики, и стали под конвоем отводить коней и новгородцев. На стенах крепостей показались пулемётчики и огнемётчики — организованный нами загон для «гостей» теперь простреливался насквозь.
Хельг с тоской наблюдал за деловитой суетой наших крепостных, за нашими с Златобором разборками с товаром, я это краем глаза наблюдал, пока радовался привезённому добру. Мытник притащил олово и свинец, причём много. На словах передал от отца благодарность за «канцелярку» и просьбу выслать ещё. По объёму — сколько сможем, ни больше ни меньше. Свинец он нагрузил потому, что олово всё выгреб с Ладоги, добил похожим металлом, он-то не знает зачем нам это сырьё. И так сойдёт — на пояски для патронов запас будет. А то с такими «гостями» наши арсеналы грозят иссякнуть.
К вечеру лагерь для дружинников и Хельга был полностью готов. Окончательно добив народ, на стены установили скипидарные прожектора и привезли запас топлива для них. Лошадям припёрли сена, мужикам — тушёнки в банках да картошки в мундирах наварили. Картина стала теперь завершённая, даже в какой-то мере красивая. Страшной красотой. Больше всего это было похоже на концлагерь немецкий, как в хронике ВОВ показывали. Три деревянных вагончика на салазках, колючка по периметру, прожектора светят, разве что вышек не хватает с ЭсЭсовцами. Мне стало не по себе:
— Слушайте, мужики, — мы стояли на стене деревянной крепости и наблюдали за лагерем новгородцев, — надо бы как-то по другому сделать место для гостей таких вот. А то как будто концлагерь какой-то…
— Чего? — не понял меня Святослав.
— Да и так хорошо — от зверья защита, тепло, пожрать дали — чего не так? — не понимал меня дед.
В двух словах рассказал им почему мне не приятно на такое смотреть. Не то чтобы народ проникся, я сильно в подробности не вдавался, но подумать обещали. Тут наверняка сыграли свою роль стереотипы. У меня они есть, у остальных — нет, вот и воспринимаем по-разному. Ушли готовиться к утренним переговорам, Златобора отправили с санями туда же, за колючку, пусть на мозги Хельгу покапает. За время разборок с товарами для обмена мытник поведал мне предысторию их появления у нас в этом году, но без подробностей, так, на пальцах.
Под утро приволокли ещё одну бытовку для переговоров, в крепость пускать наших «гостей» я не хотел, меньше знают — крепче спят. Дремали, как оказалось, не так хорошо, как хотелось бы — сделал своё грязное дело культурный шок помноженный на вопли Златобора «я же говорил!». Всю ночь, как выяснилось, дружинники обсуждали события на поле, прикидывали, могли ли они одержать верх в битве. Особой популярностью пользовался шлем, в который угодила пуля Гуннара. Она застряла в железе и сбросила головной убор с хозяина. Хорошо, что ремешок был слабый, шея у мужика выдержала. Рассматривая пулю, наполовину застрявшую в шлеме, народ пришёл к одному выводу — непонятно. Хельг постановил дальше собирать информацию. Об этом нам поведал Златобор перед переговорами, в «дипломатическом» вагончике. Мы его чуть переделали за ночь, теперь стол в нем посредине стоит, скатертью зелёной накрытый. Да стулья из клуба притаранили, были там раскладные на случай массовых зрелищ. Накрыли на стол, пяток бутылок с водой и настойкой, чайники с отваром да чуть перекусить, если разговор затянется.
Пришли на переговоры трое — Хельг, молодой мужик по имени Вольга, ну и вездесущий Златобор. С нашей стороны я, Торир, Кукша, Буревой, Святослав и Зоряна. Супруга за печатной машинкой сядет, малую давно уже сделали, она будет документы готовить, если что, сразу под подпись. Ну и запротоколирует встречу. Переговоры не задались с самого начала. Позиции сторон следующие. У нас вопросы — какого хрена вы тут делаете, как часто вас таких вот хитромудрых тут ждать, и как сделать так, чтобы вас тут больше не появлялось, по крайней мере, с намерениями железом махать направо-налево?
Наш современник, в результате неудачного, а может и удачного — это как посмотреть, эксперимента, оказывается в далеком прошлом. Еще нет знакомых ему государств и стран, исторических личностей, а история данного периода противоречива и вызывает множество споров по сей день. Но есть люди. Такие же, как и во все времена — со своими проблемами и мечтами, трудностями и радостями, любовью и горем. И для Сергея этот новый мир должен стать новым домом, а люди прошлого — его новой семьей…
Наш современник, в результате неудачного, а может и удачного — это как посмотреть, эксперимента, оказывается в далеком прошлом. Еще нет знакомых ему государств и стран, исторических личностей, а история данного периода противоречива и вызывает множество споров по сей день. Но есть люди. Такие же, как и во все времена — со своими проблемами и мечтами, трудностями и радостями, любовью и горем. И для Сергея этот новый мир должен стать новым домом, а люди прошлого — его новой семьей…
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
История Хенга, сотника Ханьской империи эпохи Древнего мира, начавшего жизненный путь крестьянином. Хенг не подозревает о своих скрытых способностях, но однажды становится одним из участников большой Игры под названием «Останется только один». Но не всё просто и очевидно. Обычный житель Древнего мира поверил бы в стандартную байку для новых Игроков, но не двуживущий — редкий участник Игры. Он докапывается до правды и не собирается играть по правилам Игры, но на его мнение всем фиолетово…