Мосин – создатель русской винтовки - [11]

Во время трёх встреч с Наганом в январе 1891 года полковник Чичагов настаивал на сумме в 50 тысяч рублей «как на максимальной, на которую он может рассчитывать», так как его винтовка в целом принята не будет, и «разговоров о премии в 200 тысяч не может итти».

Наган, воруя открытия и изобретения Мосина и других русских конструкторов и используя их достижения при «конструировании» своей винтовки, имел наглость заявить, что «если будут заимствованы принципы и идея его системы, ему должна быть заплачена сумма, внесённая в контракт, т. е. 200 тысяч рублей». При «использовании» второстепенных деталей он соглашался на 75 тысяч рублей, причём, крайне преувеличивая свои расходы, беззастенчиво заявлял, что будет иметь очень незначительную прибыль.

Полковник Чичагов правильно понял действительные побуждения ловкого капиталиста: «Денежный вопрос он ставит на первый план. Главное для него получить запрошенную им сумму… Он при этом готов будет поступиться своим авторским самолюбием и не настаивать на том, чтобы ружьё носило его имя». Если учесть, что Наган не мог рассчитывать на принятие его винтовки на вооружение русской армии, то подобная «скромность» достаточно понятна.

Наган первым попытался обезличить будущую русскую винтовку, коварно предложив «дать ружью название комиссионного ружья образца 1890 года». Это было необходимо бельгийскому фабриканту для того, чтобы впоследствии утверждать, будто бы была принята с некоторыми изменениями именно его винтовка. Таким образом выясняется чрезвычайно любопытное обстоятельство. Ванновский, а вслед за ним царь Александр III, выбирая наименование винтовки, пошли по стопам ловкого иностранца, заранее старавшегося лишить Мосина авторства как своего конкурента.

Наган после «сердечных» бесед с Ванновским хорошо знал, что тот непременно будет на его стороне. Наган нагло заявлял, что «…военный министр оценит все мною изложенное и убедится, что нельзя ограничиться вознаграждением меня 50 тысячами рублей». Наган предоставлял Ванновскому вознаградить его по «заслугам». Такая уверенность Нагана в военном министре достаточно говорит о связях между иностранным капиталистом и царским военным министром.

Пока шли переговоры с Наганом, войсковые испытания винтовок близились к концу. 12 февраля 1891 года Мосин вновь был вызван в Петербург и здесь работал до 25 февраля, исправляя обнаружившиеся мелкие недостатки при испытании образцов его винтовок. Окончательные итоги испытаний еще не были подведены, а 13 февраля исполнительная комиссия уже решала вопрос о вознаграждении Нагана. Надежда на Ванновского, как видно, не обманула фабриканта.

Комиссия считала, что при сохранении привилегий Нагана заказ ружей за границей «повлечёт за собой значительную переплату», так же как и в случае принятия системы капитана Мосина, некоторые детали которой, как заявляла комиссия, были якобы заимствованы от Нагана. На самом деле Наган заимствовал многие детали своей винтовки у Мосина. Но комиссия всё же признала более выгодным приобрести полностью привилегии Нагана, т. е. выдать ему 200 тысяч рублей.

Испытания винтовок тем временем завершались. По мере изготовления из Тулы направляли в Ораниенбаумскую стрелковую школу 30 мосинских винтовок улучшенной конструкции. 8 марта были отправлены последние винтовки, и Мосин выехал в Петербург. С 10 марта Мосин оставался в Петербурге до окончательного решения судьбы своего изобретения.

9 марта 1891 года прошли последние стрельбы в присутствии Ванновского. 12 марта состоялось заседание особой комиссии генерала Нотбека, обсуждавшее результаты «войсковых опытов» над винтовками системы Мосина и Нагана. В состав комиссии вошли члены «Комиссии по разработке малокалиберного ружья» и офицеры войсковых частей, проводивших испытания.

Несмотря на широкую программу испытаний (было дано до 400 тысяч выстрелов), комиссия не могла провести сравнительной оценки качеств винтовок Мосина и Нагана. Как указывалось в журнале заседания, «В обсуждение ружья системы капитана Мосина комиссия не входила, так как образец, находившийся на испытании, был представлен еще не в окончательно выработанном виде. Свои заключения о системе капитана Мосина комиссия может дать только по испытании тридцати новых ружей, представленных капитаном Мосиным, в которых устранены недостатки, замеченные в предыдущих опытах».

С 13 по 18 марта начались дополнительные опыты с винтовками Мосина и Нагана. Из каждой винтовки выпускалось по 2500 выстрелов, причём главное внимание обращалось на неисправности и задержки в обеих системах. После окончания испытаний собралась прежняя комиссия для решения вопроса о том, какой винтовке отдать предпочтение. За винтовку Нагана высказалось 14 голосов, в том числе председатель комиссии по выработке малокалиберного ружья генерал Чагин и генерал Редигер, фактический руководитель испытаний. За винтовку Мосина было подано 10 голосов.

Как указывает академик А.А. Благонравов, «на результатах голосования сказалось чисто внешнее впечатление от испытаний, между тем обнаруженные неисправности в работе винтовки Мосина объяснялись не сущностью её конструкции, а спешкой и низким качеством её изготовления». По своей конструкции винтовка Мосина, безусловно, превосходила винтовку Нагана.