Мощь твоего меча - [3]

Посмотрев эти два рисунка и помолчав, капитан сказал:

— В клинок поместишь квазипротоновый стержень и реактор антираспада с гиридовым уровнем защиты. Вместо камня, установишь четырехмерный наблюдатель пространства, типа «страж». В молот, поместишь биотронный мозг. И не обременяй меня, пожалуйста, вопросом — «Как?». Ладно?

* * *

Удар — сокрушающий плоть. Взрыв боли в уставших мышцах… Блеск смертельной стали, отражающий удар рунного посоха… Удар кинжалом, режущий плоть. Протяжный стон, сквозь стиснутые зубы… Взмах короткого меча. Удар. Крик… Стук поверженного тела, падающего на хладный мрамор плит древнего замка, пропитанного злом…

* * *

— Сокол, забирай Амулет Регенерации, и уходим отсюда. Одноглазый Замок начинает рушиться. Ты убил Колдуна. И как я и говорил, замок — плод его грёз. С его смертью, энергия будет покидать это место, и в конце концов, здесь будут только руины и прах. Не медли, у нас мало времени! Одноглазый Колдун не обладал той магической мощью, что ему приписывали. Он чуть сильнее меня. Его творенья не вечны. Они быстро разрушаются. Вот создатель Амулета Регенерации был великим магом. Он умер триста лет назад, а его заклятья до сих пор обладают чудовищной мощью. И слава богам, что он

поклонялся Светлой Силе…

— Ты прав, Отшельник. Посмотри, что может нам пригодиться из вещей Колдуна, забирай всё и уходим. Предупреди Рейнару и Крушителя Черепов, что мы возвращаемся с победой. Пусть готовят лошадей.

Отшельник был пожилым мужчиной, на вид лет пятидесяти с не большим. У него были весёлые смеющиеся глаза мальчишки и густая седая борода. Он был облачён в белый плащ с капюшоном, который не был украшен никакой символикой, не позволяя определить, к какому ордену он принадлежит. Подпоясан он был простой старой верёвкой. К импровизированному поясу, была прикреплена Утренняя Звезда в защищающем чехле. В руке он сжимал обыкновенный дубовый посох, изрезанный рунами. За плечи, был закинут походный мешок из грубой ткани.

Отшельник поднял обе руки кверху. В левой, он сжимал свой рунный посох. Тихим голосом он начал говорить заклинание.

— Терра, Дебидуум Лана!..

Откуда не возьмись, взявшийся ветер засвистел в разбитых окнах зала, раскидал свитки с рунами с деревянного стола и растрепал седые волосы Отшельника. Голос креп вместе с порывами ветра.

— Огра-Валькара! Шаара Туаара Вар!!

Всполохи призрачного света заплясали по стенам. На вытянутой вперёд руке Отшельника, сгустился зеленый свет, приобретая реальную сущность. Оформившись в пульсирующий шар, свет несколько померк, и смягчился. В голосе человека появились нотки приказа, силы и гнева.

— Гоне, Огра-Валькара, Гоне!

Шар встрепенулся и с тихим хлопком вытянувшись в полосу тумана, устремился прочь, в разбитое окно.

— Я послал им сообщение, Сокол.

Воин, облачённый в кожаные доспехи, стоявший и наблюдавший за колдовством друга, молча кивнул головой. Во всей его фигуре чувствовалась первобытная мощь и отвага дикого зверя, но каждый, кто заглядывал в его глаза видел в них ещё и ум стратега. Мужчина наклонился и вытер оба своих коротких меча, которыми, как и многим другим оружием, он владел в совершенстве, об чёрную мантию мертвеца, оставляя на ней кровавые пятна. Потом, вложив мечи в простые потёртые кожаные ножны с потускневшими от времени железными украшениями, он снял с плеча военный ранец и держа его в одной руке направился к стеллажам, уставленным всякими предметами.

Подходя то к одному, то другому странному предмету, он не касался их, боясь магических ловушек, а подносил к ним руку, сжатую в кулак. На среднем пальце тускло светился изумруд в потертой железной оправе без всяких украшений. Когда рука приближалась к предмету, наделённому магическими свойствами и не защищённому ни какой магией, изумруд начинал пульсировать призрачным зелёным светом, если же предмет был магический и был защищён ловушкой, камень начинал гореть ярким светом. Если предмет был обыкновенным, но с ловушкой, кольцо начинало легонько сжимать палец.

Отшельник, тоже не терял даром время. Он собрал все свитки, которые только были в комнате, и направился к мертвому телу Одноглазого Колдуна. Мертвец всё ещё сжимал рунный посох, верх которого венчала Огненная Химера обернувшаяся, словно змея вокруг тонкого ствола молодого дерева. Лицо мертвеца выражало презрение к смертным людям, посмевшим бросить вызов одному из могущественнейших колдунов Круга.

— У-аа! — вздох немого удивления вырвался из губ старого Отшельника.

— Что там? — тут же среагировал Сокол, хватаясь за длинный боевой нож, с лезвием в три пальца мужчины, висевший справа, у него на поясе.

— Теперь я понимаю, откуда он черпал энергию для создания тех тварей, с которыми мы бились по всему замку. Это не его посох. Не он его делал и не он завоевывал право на первоначальное пользование им в Круге магов. Этот посох старше самого Владыки. В нём столько мощи, что хватило бы, чтобы создать не только этот замок, но и целую армию.

Отшельник осторожно разжал одеревеневшие пальцы мертвого человека и высвободил посох… Что-то зловеще грохнуло, и судорога боли скрутила тело мага. Он упал на колени, но не выпустил древнего посоха, продолжая сжимать в другой руке свой старый.