Морзист - [9]

Как раз в то время мы с пацанами увлеклись страшилками и ужастиками, и я ушел в тему паранормальщины с головой, со своей больной головой, которая в то время была еще и тупой. Вся эта тема с тонкими мирами и со странными существами меня сильно впечатлила, и я стал свою особенность связывать с чем-то потусторонним. Мне было одновременно страшно и любопытно. Что, если мне с того света предсказания радируют? Или о помощи просят? В то время я в этом просто не сомневался. Но порой было жутко осознавать, что это происходит внутри меня. Стучали не по стенам, не по другим поверхностям, а по мне. Стук пару раз будил меня часа в три ночи: спросонья казалось, что это всего лишь будильник или у соседей сверху что-то на пол свалилось. Но когда вдруг приходило осознание того, что это мой приступ, я накрывался с головой одеялом, изо всех сил жмурился и ждал, когда тело перестанет содрогаться от ударов. А еще я боялся увидеть что-то жуткое в темноте. То, что так безжалостно бьет меня все это время.

Я даже пытался записывать в тетрадку удары, когда начинался очередной приступ, а потом подставлял буквы из азбуки Морзе, которую нашел в интернете после папиных шуток. Только вот получалась ерунда какая-то. Хотя пару раз отдельные слова складывать, но уже не помню какие.

Я перестал записывать в тетрадку удары, как раз когда я окончательно задолбался со своими приступами и объявил маме, что здоров. Я совсем перестал говорить об ударах и не вспоминал о них даже с друзьями (у которых память была, к счастью, как у аквариумных рыбок). Постепенно годы взяли свое, и я стал реалистом: никто мне ничего не радирует через приступы, такого просто не бывает, как бы это скучно и даже отчасти грустно ни звучало.

И вот опять. Точки и тире. И где? На потолке, блин! Может, кажется? Две точки. Тире, тире, точка и тире. Две точки. Точка, тире, тире, точка. Точка, тире и точка. Точка и тире. Точка, тире, тире. Тире и две точки. Две точки и тире.

Я вел взглядом эти еле заметные черточки, пока не дошел до противоположной стены, а потом, кажется, заснул.

Глава 4. Дорога

15 сентября, суббота

Надпись на моей футболке с милым котом, которую я надевал только по особым случаям, гласила: «Я съел бомжа».

В этот вечер было как-то тревожно покидать квартиру, но еще утром Машка унесла деньги в ближайший банк, поэтому терять нам теперь особо нечего. На часах не было и семи, когда мы с сестрой сели в машину.

Она включила на телефоне «Миллионера» Чаян Фамали – она нравилась мне раньше и сейчас заставила погрузиться в прошлое.

Я не богат, но чувствую себя словно миллионер.

Глаза горят, когда себя ловлю я на мысли о ней…

Лагерь, лес, дискотека, мой первый медляк, и я дрожащим голосом приглашаю красивую девчонку пообниматься со мной под музыку, а за этим наблюдают мои пацаны, которые еле сдерживают смех, и тысячи жадных комаров, которые садились на ее открытые плечи.

В добрый путь.

По дороге мы заехали в магазин. Я в шутку попросил сестру, чтобы она купила мне «чего-нибудь покрепче», раз ей возраст позволяет, и Машка с равнодушным лицом согласилась. Однако, выйдя из магазина с хитрой ухмылкой, она сунула мне «Детское шампанское».

Сестра, кстати, тоже приоделась: в свою любимую толстовку до колен, которая делала Машку не то что Бабкой Ёжкой, а скорей огромным сибирским «ведмедем». Честное слово, иногда мне кажется, что рядом со мной всегда жил накрашенный брат с длинными волосами. Но, с другой стороны, зато не шлюха.

Прихлебывая газировку из большой фиолетовой бутылки, я серфил в интернете, пока мы ехали в черте города. Город у нас большой, и я, честно говоря, не понимал, где начало, а где конец, да и это было совсем не важно. Наверное, мы ехали уже за МКАДом, но дома все не кончались и не кончались.

Сегодня у меня вскочил огромный прыщ прямо над бровью, который жутко болел. Не то чтобы я комплексую, но я заклеил его пластырем – пусть лучше все думают, что я рассек бровь, – звучит брутально, выглядит не очень убедительно. Надо было с задней стороны измазать все красным фломастером, как будто через пластырь просвечивает кровь на ране. Но уже поздно об этом говорить.

Машина мерно покачивалась; сестра ничего не говорила, сосредоточенно смотрела на дорогу, изредка покачивая головой под некоторые песни. Сейчас играла «Мы самые» Elvira T, и, кажется, она нравилась Машке.

Мы самые бедные, но самые стильные;

Живем без имени и без фамилии…

Все заднее сиденье, куда я сел уже по привычке, напоминало мою голову, только в разрезе. В беспорядке валялись мои зеленые спутанные наушники, напоминавшие тощих змей, любимая камера размером вполладони, крепление для камеры на голову, маленький штатив, дополнительные зарядные аккумуляторы, микрофон… и что-то еще.

Прогреем машину, поедем кататься.

В голове ветер, нам будто семнадцать…

Я надеялся что-нибудь заснять там, в поместье, хотя бы на память. Да и сестра попросила ее пофоткать. В руках я крутил поистине гениальную вещь – флешку-диктофон, два в одном. Заказал год назад с китайского сайта. И для лекций в колледже, и для подслушивания чужих разговоров – полезная вещь, универсальная…