Моряна - [72]

Зорко оглядев собравшихся, он стал быстро перебирать разложенные на столе книги, газеты, блокноты. В это время зазвонил телефон. Болтов снял трубку.

— Иди сюда, — Ершов потянул за рукав Андрея Палыча к дивану. — Я вам записку напишу в кредитное товарищество. Ступайте прямо к Коржаку.

— Вы из Островка, товарищ? — к Андрею Палычу подошел началыник милиции.

— Из Островка, — Андрей Палыч распахнул полушубок, отер полою лицо.

В комнате было душно, накурено; собравшиеся на заседание разделились на несколько групп и о чем-то тревожно, вполголоса разговаривали.

«О смене секретаря, видать, толкуют», — мелькнуло у Андрея Палыча.

— Что у вас там в Островке происходит? — начальник милиции вынул кожаный портсигар и закурил. — Члена правления кредитки, говорят, чуть не убили?

— Не слыхал что-то, — и Андрей Палыч снова отер полою лицо.

— А кто это у вас там Зубов?

— Есть такой. Матрос наш!

— Аа-а, помню, — начальник милиции ухмыльнулся. — Тот, что однажды Коржака...

— Он самый!

— Придется его, видно, того...

— Товарищи! — Болтов громко постучал стаканом о графин.

— А потом, воровство, говорят, у вас пошло, — торопливо продолжал начальник милиции, — и депутат сельсовета этому потворствует...

— Тише, товарищи! — Болтов снова громко постучал стаканом о графин.

Ершов поднялся с дивана и передал записку Андрею Палычу.

— Товарищи!..

Люди быстро рассаживались: одни на диван, другие на стулья, третьи в кресла.

Андрей Палыч хотел спросить начальника милиции про то, что же такого наделал в Островке Лешка-Матрос, хотел узнать, о каком воровстве шла речь, но тот повернулся и быстро прошел в угол, где стояло пустое кресло.

Болтов высоко вскинул руку:

— Товарищи!.. Звонили из города. Товарищи из окружного комитета партии выехали к нам еще с утра. Значит, вот-вот должны быть...

Андрей Палыч и Буркин торопливо вышли из кабинета.

На улице было ветрено.

Здесь так же, как и в Островке, люди поспешно готовились к путине: несли на берег сети, паруса, багры, весла.

Буркин молча взял из рук Андрея Палыча записку Ершова и, прочитав ее, снова передал ему.

— Да-а, — тяжело вздохнул Андрей Палыч. — Болтов того... неправ насчет честных-то коржаков... неправ!

— Ясно, неправ... — раздумчиво сказал Буркин. — Махотин мне сейчас говорил — город вмешался в это дело...

Когда ловцы вошли в просторный и светлый дом, где помещалось кредитное товарищество, они застали Коржака сидящим с бухгалтером за столом.

Согнув могучую, в жирных складках шею, Коржак рассматривал разложенный перед ним лист бумаги; бухгалтер, водя карандашом по листу, вполголоса разъяснял:

— Это — остатки на кредиты, а это...

Постояв немного у двери, ловцы двинулись к столу. Коржак поднял голову, жестко спросил их:

— Чего надо, граждане?

Из глубоких его глазниц глянули на ловцов черные сухие глаза.

— Получай партийный приказ! — Рука у Буркина вздрогнула. Он взял у Андрея Палыча записку, положил ее на стол.

Прочитав записку, Коржак отрывисто сказал:

— В пятницу заседание правления, тогда и разберем.

— Да мы же, Иван Митрофаныч, нездешние! — Андрей Палыч вплотную подступил к столу. — Чуть ли не целую неделю ждать!

— Знаю! — Коржак сунул записку в карман. — Раньше надо было беспокоиться!

— Товарища Болтова ждали из города...

— Ну, довольно! — Коржак взмахнул рукой. — Сказано, в пятницу.

— Иван Митрофаныч...

— В пятницу! Один я здесь не хозяин. Правление решает такие вопросы, — и Коржак склонился над усеянным цифрами листком.

Хмуро переглянувшись, ловцы словно сказали друг другу: «Ничего не поделаешь, — порядки, чорт бы их побрал!» — и решили ожидать пятницу. А заодно решили они ждать и приезда нового секретаря райкома партии.

Вечером, обложившись газетами, Андрей Палыч долго перебирал их, листал, водил пальцем по карандашным отметкам.

Буркин молчаливо наблюдал за ним, лежа на кушетке и дымя цыгаркой.

— Это ж, что называется, правый уклон на практике, правый уклон в действии! — вдруг удивленно воскликнул Андрей Палыч, поднимая на лоб очки. — Вот он кто оказывается!

Григорий вопросительно посмотрел на товарища:

— О ком это ты, Андрей Палыч!

— О нем — о Болтове! Ишь, чего придумал: честные рыбники! Партия иначе толкует о них! — И, вскинув газету, Андрей Палыч энергично тряхнул ею. — Вот послушай, Григорий Иваныч, как товарищ Сталин говорит об этих самых...

— О ком?

— Ну, о болтовых, о правых уклонистах.

И, опустив очки на переносицу, Андрей Палыч стал медленно и громко читать:

— «В чем состоит опасность правого, откровенно оппортунистического уклона в нашей партии? В том, что он недооценивает силу наших врагов, силу капитализма, не видит опасности восстановления капитализма, не понимает механики классовой борьбы в условиях диктатуры пролетариата и потому так легко идет на уступки капитализму, требуя снижения темпа развития нашей индустрии, требуя облегчения для капиталистических элементов деревни и города, требуя отодвигания на задний план вопроса о колхозах и совхозах, требуя смягчения монополии внешней торговли и т. д. и т. п.»

Андрей Палыч отложил газету, повернулся к Буркину и поверх очков многозначительно посмотрел на него.

— Теперь ты понимаешь, откуда у Болтова эти честные рыбники? — задрожавшим голосом спросил он после длительного молчания.