Моряк с Балтики - [5]
Семья была дружная. Зимой отец и мать работали в городе. Отец — кочегаром на сахарном заводе. Мать — на деревообделочном комбинате. Летом все выходили на полевые работы, даже младшие — сестра Таня и брат Николай. Володя же умел вести коня точно по борозде, присматривался к работе тракториста.
В те школьные годы обнаружилось еще одно качество Владимира Куца — на редкость хорошая память. Правда, первое время он пользовался этим качеством во вред себе. По-украински читал бегло, а вот вместо того, чтобы учиться русской грамоте, заучивал на слух русские слова. Попросит отца прочесть заданное на дом и тут же запоминает текст. Так и отвечал уроки, делая вид, что читает по книжке.
Кончилось все это конфузом. Учительница поймала Володю, что называется, с поличным, и пришлось Куцу Третьему в срочном порядке учиться читать по-русски.
Когда началась война, Владимир Куц должен был перейти в восьмой класс. Но в сентябре занятия не начались, а в октябре стал слышен грохот орудийной пальбы, и вскоре в село вошли немцы. Свой приход они ознаменовали массовой ловлей кур, гусей, уток. Появился староста и вместе с немцами начал насаждать «новый порядок», который заключался во всевозможных поборах, нарядах и запрещениях с обязательным послесловием: «За нарушение — смертная казнь!»
Несмотря на это, на Сумщине широко развернулось партизанское движение. На железной дороге летели под откос воинские эшелоны, полицаям приходилось опасаться за свою жизнь. В деревнях жили впроголодь, но для появлявшихся ночами партизан всегда находились хлеб и сало.
Чтобы хоть как-то выразить свое отношение к фашистам, Куц с товарищами однажды ночью написали на воротах старосты: «Смерть фашистам и предателям Украины!» Знать точно, кто это сделал, староста не мог, но забрал и посадил под замок группу подростков, в том числе и Владимира Куца. Неизвестно, чем бы кончился для него этот арест, если бы не жадность старосты, выпустившего ребят помоложе за подношение в виде яиц и самогона.
В начале 1943 года в Алексине узнали о разгроме немцев под Сталинградом, о боях под Харьковом. Трудно сказать, как проникали в село эти вести. Вернее всего, их приносили партизаны.
Еще не наступила весна, когда Алексино освободили наши части. Правда, линия фронта проходила совсем рядом, но это была уже свобода, конец ненавистного немецкого ига.
В село на отдых с передовой отвели один из батальонов наших войск, и солдат разместили по избам. С завистью смотрел Володя на одетых в военную форму молодых ребят, отмывавшихся в бане, занимавшихся чисткой оружия, приведением в порядок поизносившегося обмундирования. Его мечтой было попасть на фронт. В самом деле, разве он не мог принести Родине пользу? В свои 16 лет выглядел на все 18. Был силен, вынослив. Он подготовил уже все необходимое для службы. Солдатские штаны, подаренные старшиной батальона, мать тщательно заштопала. Вполне еще годилась старая отцовская гимнастерка. А самое главное, он был отлично вооружен. После отступления немцев в лесу нашел настоящий немецкий автомат. С приятелем они практиковались в стрельбе — сбивали с деревьев еловые шишки.
Но когда он пришел в райвоенкомат, его отослали обратно.
— Таких малолеток в армию не берем. Сперва подрасти. А пока возвращайся домой помогать матери.
Никто не ожидал, что вскоре придет приказ: «В связи с выравниванием линии фронта нашим частям временно оставить Тростянец и прилегающие к нему населенные пункты».
Для местного населения это было большое горе. Только что отпраздновать освобождение и снова попасть под власть немецких захватчиков.
Володя долго не раздумывал. Мать хоть и плакала, но в глубине души одобряла его поступок: он сунул в мешок смену белья, захватил ковригу хлеба, кусок сала и вместе с несколькими алексинскими парнями отправили вслед за отходившим батальоном.
Как рядовой необученный, он был направлен в запасной полк, стоявший километрах в 150 от снова занятого немцами Алексина в местечке Сапогове. Еще не кончилась зима, но каждый день усатый сержант гонял их на военную подготовку, от которой были освобождены только временно направленные сюда из госпиталя старослужащие. Приходилось таскать на плечах катки от старого максима, «форсировать» по снегу глубокие канавы, учиться приемам маскировки, штыкового боя, собирать и разбирать затвор винтовки.
А кормили скудно, и получить наряд на кухню считалось большой удачей. Правда, в этом случае на старой кляче, запряженной в сани, нужно было возить тяжелую бочку с водой. Вода в колодце постоянно замерзала, а кляча была на редкость упряма — то останавливалась, когда хотела, то неожиданно рвалась вперед.
Наступила весна, и Володя Куц вздохнул с облегчением, получив назначение в штаб занимавшего на переднем крае оборону полка.
Началась новая жизнь. Донесения и приказы связному штаба надо было доставлять на передовую, из части в часть. Не раз попадал он под обстрел, бомбежку. Вот где пригодились и выносливость, и крепкие ноги. Не раз приходилось ползти, а то и отсиживаться в воронках.
Неизвестно, как сложилась бы дальше его фронтовая служба, если бы не один из командиров, с которым он встретился в штабе полка. Полковник Харченко, у которого недавно под Харьковом погиб сын, принял участие в судьбе Куца. Выяснив, что новому связному нет и 17 лет, он сказал:
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
В своей книге известный советский фехтовальщик, тренер, ученый Давид Тышлер рассказывает о становлении и путях развития советского фехтования, о своих учителях и об учениках, многие из которых стали выдающимися мастерами клинка. В каждом из описанных документальных событий автора интересуют не столько результаты спортсменов, сколько их личностные особенности: характеры, психология. В центре его внимания — личность спортсмена, тренера. Литературная запись Т. А. Лыковой.
В этой книге рассказывается о знаменитом советском ватерполисте» одном из лучших нападающих мирового водного поло Петре Мшвениерадзе.Описывая события 40—80-х гг., автор рассказывает о формировании личности своего героя.По пути Петра Яковлевича Мшвениерадзе пошли и его сыновья — Нугзар и Георгий, ставшие известными, признанными во всем мире ватерполистами.Книга предназначена для широкого круга читателей.
Книга об известном советском футболисте, хоккеисте, тренере 1940-1950-х годов Всеволоде Боброве, а также о становлении этих видов спорта в Советском Союзе. Содержит описание знаменитых международных матчей по футболу и хоккею, начиная с 1930-х годов, отношений между игроками и тренерами, спортивной политике СССР.