Морской ястреб. Фаворит короля - [27]

— Почему вы спросили его? — поинтересовался Лайонел.

— Почему? — Капитан Ли ещё раз подмигнул. — У меня были с ним дела. Мы уговаривались, что он поедет со мной в путешествие. В Смитике я слышал разговоры об этом. Оно и на руку. — Он приложил палец к носу. — Да я ещё и сам подпущу слухов, уж можете на меня положиться. А спрашивать вас, сэр, было как-то несподручно. Теперь вы будете знать, как объяснить мой приход.

Заплатив условленную цену и получив заверения, что «Ласточка» выйдет в море с ближайшим приливом, Лайонел простился с капитаном.

Когда стало известно о переговорах сэра Оливера с мастером Ли относительно заморского путешествия, отчего «Ласточка» дольше обыкновенного стояла на якоре в соседней бухте, даже Николас стал сомневаться.

Шли дни, и Лайонел постепенно вновь обретал былое спокойствие. Что сделано — то сделано; и поскольку изменить уже ничего нельзя, то не стоит терзаться. Он даже не догадывался, насколько благосклонно отнеслась к нему судьба, которая иногда покровительствует негодяям. Посланцы королевы прибыли примерно на шестой день после исчезновения сэра Оливера. Они вручили мастеру Бейну краткий, но весьма грозный приказ явиться в Лондон и дать отчёт в злоупотреблении доверием, каковое усматривалось в его отказе выполнить свой прямой долг. Если бы сэр Эндрю Флэк пережил простуду, что месяцем раньше свела его в могилу, то мастеру Бейну не стоило бы труда оправдаться в выдвинутом против него обвинении. Но теперь он остался один, и его уверения в своей правоте и рассказ об осмотре сэра Оливера, проведённом по настоятельной просьбе последнего, не вызвали ни малейшего доверия. Все без колебания решили, что это уловка человека, проявившего непростительную небрежность в исполнении своих обязанностей и стремящегося избежать последствий оной небрежности. А то, что мастер Бейн указал на скончавшегося дворянина как на свидетеля проведённого им расследования, только утвердило судей в их мнении. Поскольку все старания напасть на след сэра Оливера остались безуспешными, дело кончилось тем, что мастера Бейна отрешили от должности и подвергли крупному штрафу.

С того дня для Лайонела началась новая жизнь. Видя в нём чуть ли не безвинную жертву, страдающую за грехи брата, соседи исполнились твёрдой решимости, поелику возможно, помочь ему нести эту тяжкую ношу. Особого внимания, по их мнению, заслуживало то обстоятельство, что Лайонел не более чем сводный брат сэра Оливера. Однако нашлись и такие, кто в своём безграничном сочувствии к молодому человеку дошли до того, что подвергли сомнению даже эту степень родства, ибо считали вполне естественным, что вторая жена Ралфа Тресиллиана за бесконечные и крайне отвратительные измены супруга платила ему той же монетой. Сей парад сочувствия, возглавляемый сэром Джоном, ширился с такой быстротой, что Лайонел вскоре стал принимать его как должное и купался в лучах благоволения округи, которая до недавнего времени относилась с явной враждебностью ко всем отпрыскам рода Тресиллианов.

Глава 8 «ИСПАНЕЦ»

Справившись с сильным штормом в Бискайском заливе, что доказывало удивительную выносливость и остойчивость этой старой посудины, «Ласточка» обогнула мыс Финистерре и попала из бури со свинцовым небом и исполинскими морскими валами в мирный покой лазурных вод и яркого солнца. Совершив этот переход, подобный смене зимы весной, слегка накренясь на левый борт, она летела в крутом бейдевинде, подгоняемая слабым восточным бризом.

Мастер Ли вовсе не думал забираться так далеко, не придя к соглашению со своим пленником. Но ветер пересилил намерения шкипера и, пока не утихла ярость, гнал судно всё дальше и дальше на юг. Именно поэтому — и, как вы впоследствии увидите, к вящей пользе мастера Лайонела — шкиперу удалось начать переговоры с сэром Оливером не раньше того дня, когда «Ласточка» оказалась в виду португальского побережья, но на достаточном от него расстоянии, поскольку в те времена прибрежные воды Португалии были небезопасны для английских моряков. Тогда-то мастер Ли и приказал привести пленника с свою тесную каюту, расположенную в кормовой части судна. Капитан «Ласточки» сидел за грязным столом, над которым висела лампа, раскачивающаяся в такт лёгкому покачиванию судна. Перед ним стояла бутылка канарского.

Такова была живописная картина, представшая взору сэра Оливера, когда его ввели к капитану. Руки нашего джентльмена были связаны за спиной; он исхудал, глаза его ввалились, подбородок и щёки заросли недельной щетиной. Его одежда пребывала в беспорядке. Она носила следы борьбы и красноречиво доказывала, что всё это время её обладатель был принуждён лежать не раздеваясь.

Поскольку из-за высокого роста сэр Оливер не мог выпрямиться в низкой каюте, головорез из команды мастера Ли подтолкнул ему табурет. Это сделал один из молодцов, извлёкших пленника из места его заключения, каковым служил люк под кормой.

Не проявляя никакого интереса к окружающему, сэр Оливер сел и равнодушно посмотрел на шкипера. Его странное спокойствие вместо ожидаемого взрыва негодования несколько встревожило мастера Ли. Отпустив приведших сэра Оливера матросов и закрыв за ними дверь, он обратился к своему пленнику.