Морской волк. Начало - [29]

— Кому?

— Ну ты и зануда. Наталье Васильевне.

— Нет, не говорил. Хвастаться особо нечем. А что? Надо сказать?

— Нет, не надо. Не говори. Это мы с тобой понимаем, что ничего особого. А моя Маринка узнает, что я кого-то душу, — все, кранты. Шкуру пинцетиком сдерёт и лимонным соком заправит. Она у меня эстет.

Пояс потёр шею над ухом.

— А я ей не скажу про твое копыто. Ей бы это тоже не понравилось. Хоп?

Я вспомнил, что вчера умолчал про Никитича.

— Хоп!

Пояс обрадовался, гулко хлопнул меня пятерней по спине и испуганно обернулся в сторону Натальи Васильевны.

— Пойду к ребятам. Костику — привет.

— Кому Костик, а кому — Константин Сергеевич.

Я уже скучал без Натальи Васильевны, но после её вчерашнего рассказа хотелось, чтобы и Клину досталось часа четыре покоя. Тем не менее когда мы прошли в салон «Ту-154», Наталья Васильевна села со мной, помахав Клину, оставшемуся позади нас через три ряда.

— Ты ему маши каждые полчаса, он это заслужил.

— Ты тоже кое-что заслужил, — Она прижалась ко мне. — И не только от меня. Знаешь, папа обещал приз в десять тысяч долларов тому, кто первый найдет его беспутную дочь.

— Ну, что-то такое слышал. И кто же этот счастливчик? Неужели Алекс? Я б ему не платил.

Наталья Васильевна засмеялась.

— Кто вообще самый главный счастливчик во всей этой истории?

— Ну я, конечно, а… — Туг до меня дошло, и я так энергично замотал головой, что скривился и охнул.

— Нет, нет, Наташа, я здесь ни при чем. Я нашел тебя случайно, и вообще… бесплатно. Я этих денег не заработал.

— Ты забыл добавить «Клянусь честью!» Господи, Витя, тебя год как выгнали из армии, а ты все еще атакуешь мирное население. Так бы и дала сумкой по твоей больной голове!

Я хотел обидеться, но Наталья Васильевна организовала довольно горячий поцелуй, после которого у меня осталось только чувство благодарности. Я опять почему-то искренне посочувствовал Клину.

— Если честно, то эти деньги заработала я. Но мне он и так даст. Так что лучше подумай, милый, какой ты мне сделаешь подарок.

Я думал весь перелет. Наталья Васильевна спала, уютно устроившись у меня на груди. Я боялся пошевелиться, уже не говоря о том, чтобы махать Клину каждые полчаса.

Я весь затек и окаменел, но насчёт подарка так ничего и не придумал.

6

В десять я был в «Мойдодыре». Я открыл дверь и прошёл через пустую приемную. Ленкин стол был покрыт пылью. Мой — тоже. Я уселся в кресло и стал ждать. Наталья Васильевна обещала позвонить в десять. После обеда будет звонить Клин, допрашивать меня о Лене.

Настроение было паршивое. Я не знал, где и как искать. Можно, конечно, назначить приз в десять тысяч, но вряд ли это поможет. Можно позвонить Ленке домой. Где-то у меня в бумагах есть ее телефон. Но что я скажу, если она не вернулась? Тем более что я в этом и не сомневался, я хорошо помнил тот гнусный хрипящий голос.

Наталья Васильевна все не звонила. Я решил заполнить пустоту и позвонить Костику в офис, но его номер напрочь вылетел из головы.

Я обернулся.

Смятый клочок бумаги так и лежал на полу. Я встал, поднял его и услышал, как отворилась входная дверь и легкие каблучки застучали в приёмной.

Нет, чудес не бывает. То есть бывают, но не так часто. Это была всего лишь Лиза. Она поздоровалась и без приглашения свалилась в кресло, показав мне трусики с птичкой. Интересно, сама Петренко их когда-нибудь носит?

— Я тут мимо шлялась, ну и зашла, — беззаботно объяснила Лиза.

Спросить или нет? А вдруг она сама сейчас спросит: «А где Лена?» Придется сказать. Я испугался, вспомнив о Твиксе. Какая же кличка прилипнет тогда ко мне, крутому парню, у которого из-под носа увели девчонку?

— Здравствуйте, Лиза, — заторопился я. — Извините, мне надо позвонить.

— Звоните, звоните.

Она порылась в сумочке, достала пилочку для ногтей, посмотрела на меня.

— Звоните, Виктор Эдуардович, я не спешу.

Я развернул бумагу, на меня обрушился одесский синдром. Я тупо уставился на выведенные крупным бюрократическим Ленкиным почерком номер телефона и имя: Валик. Я перевернул лист. На другой стороне был номер телефона «Центурии», припечатанный рубчатой подошвой.

Я вернул лист в исходное положение.

Я не стал утешать себя мыслью, что Лена отпросилась на пару часиков у бандитов, открыла дверь отмычкой, подняла с пола бумажный комочек и оставила свои координаты. Нет. Она успела написать это во время похищения, очень рискуя и надеясь, что крупный петербургский детектив и специалист по борьбе с преступностью сразу возьмет след. Но крупный идиот и специалист по борьбе с сослуживцами бросил след в мусорную корзину. Да еще и не попал!

Я был деморализован. Но не настолько, чтобы не почувствовать прилив такого же охотничьего азарта, как и неделю назад.

Лизка что-то трещала, но я ее не пускал в сознание.

Так… Надо позвонить моей хорошей знакомой на АТС, вычислить Валика. Нагрянуть прямо сейчас и бить, бить, бить. Если и там вдруг возникнет Алекс — уничтожить. Нет, сначала разбить ему нос о ближайшую стену.

Я потянулся к телефону. Ах да, надо еще выпереть «Стерегущий» из гавани.

— …Он её и трахнул, как боб черепаху, — вернулся я в мир Лизкиных баек.

Вот и повод посоветовать ей заткнуться и вышвырнуть на улицу. Но замысловатый фразеологический оборот меня заинтересовал.