Морской туман - [3]

Без сомнения, вечера теперь проходили куда веселее благодаря этим партиям в безик с Харриет, в полном расцвете тридцати лет, статной, миловидной женщиной, искрящейся весельем и смехом, когда она веером выкладывала на стол карты одной масти или свои четыре туза.

— Двести пятьдесят, — радостно воскликнула она, — да еще прежние сто. Ну и везет же мне сегодня!

Они как раз заканчивали вторую партию, когда резко задребезжал электрический звонок.

— Наверное, у входной двери, — сказала Харриет и заторопилась открывать. Она оставила дверь в гостиную открытой, и Джон слышал скрежет отодвигаемых засовов и щелканье ключа в замке. Потом стало тихо, и вскоре входная дверь снова закрылась, и она вернулась в комнату.

— Вот удивительное дело, мистер Верралл, — сказала она. — Нет ни души: я осмотрела дорогу в оба конца, да еще сходила к заднему ходу, на всякий случай. Сейчас загляну в кухню, проверю индикатор, тогда мы узнаем, что это был за звонок.

Она тут же вернулась.

— Вовсе это и не входная дверь, — сообщила она. — Звонок был из комнаты хозяйки, диск все еще раскачивался. Что-то там, видно, не в порядке; вот и вчера было то же самое. Завтра посмотрю, в чем там дело. Мне снимать? Ну надо же! Как раз то, что я хотела!

Джон плохо спал этой ночью, но он, в конце концов, задремал, когда резкий негромкий стук в дверь разбудил его. Шотландский терьер тоже проснулся от стука, который ему явно не понравился, так как он выскочил из своей корзинки, яростно лая. Джон зажег свет и встал чтобы посмотреть, что там такое; свет падал прямо на лестничную площадку, но там никого не было. Но не коснулось ли что-то, пусть чуть заметно, рукава его пижамной куртки? Он посмеялся над собой за то, что вообще позволил себе допустить нечто подобное; это был просто сквозняк, потянувший снизу от лестницы. Но Патси не успокоилась; вместо того чтобы лечь на свое место, она поскуливала у двери, требуя, что ее выпустили. Это была капризная маленькая леди, вечно настаивавшая на своем, и он снова поднялся с постели и услышал, как она пробежала по лестнице к своей любимой циновке в холле.

Эти ночные страхи съежились на следующее утро до подобающей им ничтожности, и Джон, вспоминая об этом, думал о них, скорее, как об обрывках какого-то сна, чем о реальной действительности. Он отправился в город чтобы председательствовать в Городском суде, и обнаружил там довольно-таки длинный список дел Большинство из них были самыми обычными: езда на автомобилях и мотоциклах с просроченными правами или без положенных сигнальных огней; кроме того, два мальчика обвинялись в поломке ограждения, недавно возведенного на вершине лестницы в замке. Видели, как они подобрались почти к самому роковому краю, и внизу, на земле, лежали сломанные части ограждения. Но никаких явных улик против мальчиков не было, и суд закрыл дело. Джон Верралл, как обычно во время слушания, что-то рассеянно чертил на листке бумаги, лежавшем перед ним на столе, и вдруг заметил, к своему удивлению, что делал наброски лестницы, ведущей вверх, куда-то в пространство, и затем обрывающейся. Потом ему нужно было повидать городского землемера по поводу проектов новой застройки и сказать ему, что ограждение должно быть восстановлено немедленно. Следовало, разумеется, сделать его гораздо более прочным; надо зацементировать его в каменную кладку стены. Очень опасное место; было бы ужасно, если бы там произошла еще одна трагедия.

Вернувшись домой, он нашел садовника занятым делом. Булыжники декоративной горки были свалены за сарайчиком для инструментов, и бордюр с полевыми цветами заново перепахан. Глупо было со стороны Кэролайн тащить в сад то, что было частью полей и живых изгородей, и он с удовлетворением смотрел на пустую грядку и разрушенную горку. Они всегда напоминали ему о ней каким-то особенным, глубинным образом, и с их исчезновением словно какой-то уголок его сознания очистился для новых более декоративных насаждений. Как постарела она за этот последний год каким удручающим и тягостным стало для него ее присутствие…

Воздух над полями дрожал от зноя, и очертания замка, казалось, колыхались. Ни разу со дня ее смерти, с того дня, когда он вернулся один с гусеницами ольхового мотылька, он не был там. Однако пора было покончить с прошлым — уничтожение посадок Кэролайн должно было, казалось, помочь забвению, — и как-нибудь, в ближайшее время, он сходит туда опять и убедится, что его указания насчет более прочного ограждения на вершине этой сломанной лестницы выполнены. Может быть, ему следовало сходить туда раньше и бесстрашно взглянуть в лицо всему, что было связано с этим местом; он знал, что в мозгу его образовалась маленькая черная заводь страха, в которой отражалось то место, где лежало ее изувеченное тело. Нельзя позволять ей растекаться, необходимо осушить ее.

Патси лежала неподалеку, в тени от сарайчика для инструментов; благоразумная маленькая леди, она наслаждалась свежим воздухом там, укрывшись от солнца. При виде ее воспоминание о ночном стуке в дверь, который разбудил его и заставил ее неистово лаять, вернулось к нему с внезапной отчетливостью. Патси всегда боялась и недолюбливала Кэролайн; обычно она выскальзывала из комнаты, если та входила в нее; она скорее осталась бы без обеда, чем приняла пищу из этих рук; если Кэролайн занималась своими посадками, когда Джон проходил через сад с собакой, Патси обходила её далеко стороной.