Морской наёмник - [60]
— А вот это ты врёшь, Йост! Не бывает, как всем ведомо, в мире богоданном похмельных китов!
— А вот мы сейчас пойдём и поищем таких в море. Короче: все наверх, готовимся к походу! Потому и медпомощь твоя откладывается. Больной он человек, я и так вижу.
— Лодырьё он, каких свет не видывал! — заговорил сразу Виллем.
— Так что с того? Его ж доля уменьшается, а твоя растёт, — отпарировал Йост.
Виллем зашлёпал губами, что-то мучительно соображая, и Михель со страхом ждал его вердикта. Вдруг да откроет истинную причину, по какой нельзя его на буйсе оставлять ни под каким видом?! Однако досообразить лекарю не дали: уволокли общим потоком наверх. Михелю очень хотелось многозначительно подмигнуть Яну — «мол, наша берёт, готовьсь», — аж глаз зачесался, да побоялся провалить дело: вдруг да сигнал сей немудрёный перехватит чужой зрак? «Что, если жирный окорок Корнелиус заартачится вконец либо отбрешется? Усадят ведь Яна тогда на вёсла... Ну да я его потом обменяю: на бочонок воды, мешок сухарей, а то и просто на обещание не разносить шлюпку пушечным ядром... Там видно будет... Хотя сам бы я ни за что не отдал: коль так и так подыхать, так уж хоть потешиться напоследок над мальцом... А ещё не след забывать, что если Яна усадят-таки в вельбот, расклад резко поменяется: то ли мы вдвоём на Адриана, то ли я — в одиночку — и на шкипера, и на кока. А у Корнелиуса ведь по дюжине ножей всегда под рукой».
Михелю вдруг воочию привиделось, как кок укладывает его, выпотрошенного и набитого взамен потрохов разварным горохом, но ещё на удивление живого, на огромный противень и — в печь! Брр, померещится же такое...
«Подобраться к люку, послушать? А вдруг кто-нибудь что-нибудь как обычно забудет, да и прискочит в кубрик в самый распоследний момент?..»
— Ян, голубчик, ты, когда всё уляжется и немного освободишься, принеси мне воды.
— Так вон ведь бочонок с кружкой — прямо у изголовья! Нарочно перенесли. Дотянуться вполне можно.
Вот у глупых людишек завсегда так: бряцают словами, что зелёные рекруты оружием, о последствиях не думая. Почудилось, нет ли, что все прочие как-то насторожились? Выкручивайся теперь из-за этого олуха...
— Ты не понял, вернее, не дослушал. — Михель добавил в голос досады; скорее даже не досады, а лёгкой укоризны: — Я просил немного забортной воды на компресс. Помогает, говорят...
Под его пристальным взглядом Питеру ничего не оставалось как только согласно кивнуть.
Едва кубрик опустел, Михель, приподнявшись на локтях, плотно приложил ухо к борту «Ноя», пытаясь если не подслушать, то хотя бы не пропустить момента спуска вельбота на воду.
Как всеми и предсказывалось, Корнелиус без особого восторга принял новость о том, что ему придётся сменить мутовку на весло. Быстро сообразив, что на его тяжкую долю всем плевать, он начал упирать исключительно на общественный интерес:
— Да я-то что, вот как вы будете без горяченького?
— Ничего, напечём свежей китятины на скорую руку, да добряк шкипер бочонок джина на радостях отворит.
— Я тебе отворю! — тут же отреагировали от штурвала. — Захлебнёшься на радостях.
— И всё ж таки: почему не Ян? Мальчонка крепенький, да и морскую закалку надо ж когда-то ему получать.
— Имей совесть: паренька от единой капелюшечки крови падучая, того и гляди, хватит, а тут киту полное кровопускание делать! Перевернёт нам в истерике вельбот — то-то мы вдосталь набарахтаемся. Так застынем, что никакой твой особенный «ледокол» нам уже не пособит, хоть бочку его замеси.
— К тому же такую стряпню, коей ты нас потчуешь, любой сварганит: хоть эпилептик, хоть паралитик, хоть хромой, хоть слепой.
— Говори как на духу, — цепко схватил Корнелиус Яна за рукав, — стряпал ли когда?
— Хоть воду, парень, держи в котле кипящей! А Корнелиус вернётся — что-нибудь да набросает.
— Я могу и сейчас бобы зарядить, — втайне Корнелиус решил сильно переборщить, чтобы обязательно пригорели. Тогда все шишки — на Яна, подтвердив его, кока, незаменимость. Но в последний момент профессиональная гордость остановила: — Только они ещё не перебраны... Ладно, что мне, впервой что ль в вельботе ходить?.. А вообще вы, ребята, покушаетесь на святое морское правило: кок должен находиться всегда в тепле и сытости! Тогда и кораблю обеспечена удача. — Корнелиус уже смирился с тем, что место его — на банке, и теперь только словесами цеплялся за палубу «Ноя».
— Сытым да пьяным, проглот несчастный! Кто опять горшочек мёда, для грога сохраняемого, опустошил?! Опять на крыс свалишь? — неожиданно взревел Адриан, коего одна лишь мысль сверлила и точила: «Киты! Киты! Не ушли бы».
— Они, они, бестии хвостатые! — Корнелиус только что не божился.
— А вот сейчас уложим тебя кверху пузом на палубе, благо солнышко припекает, и поглядим: часа, небось, не пройдёт — медок-то и выступит! А вообще, гоните этого нытика с палубы долой, пока я его как приманку не использовал. Акулы, они ведь тоже любят сладенькое да жирненькое.
— Погоди, погоди, я хоть горсть сухарей в карман насыплю!
— Шевелись, обжора! Это тебе не над котлом в тёплом камбузе дремать!..
Вся эта возня-перебранка с Корнелиусом изрядно развеселила команду. В любом артельном хозяйстве повара завсегда подозревают во всевозможных прегрешениях. Толстого повара — втройне. Правда, и тонкому особо не спускают: что, мол, ты за фрукт такой, коли даже самого себя напитать не можешь?
Первая половина XVII века. Европа погрязла в очередной бестолковой и жестокой войне — Тридцатилетней. Главный герой романа, ландскнехт Михель, после ряда смертельных приключений решает сменить «профиль деятельности» и заделаться пиратом. Для этого ему необходимо захватить корабль. Судьба забрасывает Михеля на борт китобоя «Ной». Но кровавые события прошлого постоянно преследуют бывшего наёмника... Новый роман известного писателя Сергея Удота является первой книгой дилогии «Неприятие крови» о приключениях наёмника Михеля.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.