Морской князь - [15]

Другое дело, что ему почему-то совсем не хотелось убегать. Явиться в Утес в голом ободранном виде значило навсегда потерять уважение собственных гридей и ополченцев. Для сотского или хорунжего подобный героический побег был в самый раз, но только не для князя. Сохранилась бы княжеская казна, повел бы речь с илархом о своем выкупе. Выходит, остается только одно: найти иной достойный выход из сложившегося положения.

Размышления князя прервал осторожный шорох многих шагов. Возле их землянки остановилось несколько человек. Чуть помедлив, они один за другим скользнули вовнутрь. У одного из вошедших имелся с собой маленький масляный светильник. Всего вошедших Дарник насчитал пятеро. Они пошли вдоль лежанок, освещая светильником спящих. Князь затаил дыхание и в своей и без того скрюченной позе еще сильнее подтянул к животу ноги. Подойдя к новичку, тот, кто был со светильником, тихо произнес по-хазарски:

– Здесь он!

В следующий момент на Дарника набросили большое покрывало и вверх взметнулось пять палок. Однако первый их удар удался лишь наполовину. Выбросив с силой ноги, Рыбья Кровь сбил двоих из нападавших с ног, после чего змеей перекатился через своего соседа справа. Не учел только своего положения колодника, железный цилиндр мешал двигаться слишком быстро. Нападавшие уловили его движения, и удары палок забарабанили по спине и бокам Дарника, а также по его соседу слева с отменной частотой. То, что мешало, могло и помочь – и князь, схватив двумя руками свою цепь, приложился цилиндром по ноге стоявшему возле лежанки хазарину. Послушался вскрик: то ли сильный ушиб, то ли перелом. Но и сам тотчас получил чувствительные удары палками по рукам и голове. Дарник пришел в бешенство – за всю свою жизнь он не получал столько ударов, сколько сейчас. Увы, накинутое покрывало не давало как следует воспользоваться кулаками и ногами.

И тогда он скользнул с лежанки на пол. Ударов палками сразу стало меньше. Светильник давно погас, а в тесном пространстве с длинными палками не очень-то развернешься. Правда, была опасность получить колющие тычки палками, но гребцы не воины, они просто не догадывались о такой возможности. Наоборот, собственные размахивания и спотыкание об упавшего князя двоих-троих заставили потерять равновесие, и получилась куча-мала из полусидящих-полулежащих тел. Князь времени не терял, наполовину освободившись от съехавшего покрывала, он потянул к себе одного из нападавших и ухватил его за горло. Противник дико забился в смертельном ужасе. На Дарника снова посыпались удары, теперь уже кулаков. Но опять же общая скученность превращала их в простые короткие толчки. Покрывало полностью съехало в сторону. Рыбья Кровь почувствовал, как под ним обмякло тело задушенного хазарина, и занялся другими противниками. Подтянув к себе прикованную ногу, он с силой сделал ею круговое движение. Железное кольцо острой болью ожгло щиколотку, зато пудовый груз сработал как гирька кистеня: пролетел по воздуху и врезался в очередную жертву. Раздался новый болезненный вопль. А Дарник, подобрав чью-то палку, вовсю принялся наносить ею колющие удары. Если до сих пор в землянке слышались лишь хазарские ругательства и угрозы, то теперь их сменили непрекращающиеся вскрики и стоны. Кто-то первым бросился к выходу, за ним второй, третий, пополз и четвертый. Лишь пятый остался лежать на земляном полу.

– Он что, мертвый? – спрашивали в темноте по-ромейски дарникские соседи.

– Да нет, просто без сознания.

– А ты проверь.

– Сам проверь.

– Ну наш словенин и дал жару хазарам.

– Ага, тебе хорошо, ты далеко лежал, а мне пару ребер точно сломали…

Рыбья Кровь молча лежал на прежнем месте. К нему напрямую никто не обращался, так чего и говорить. Тем более что было ясно кто и почему хотел его проучить. Под утро он ненадолго забылся в сне-полудреме, из которого его вывел грубый удар по ноге.

– Давай быстро наверх! – В землянке стояли два стратиота с обнаженными мечами.

Обитатели землянки сидели на своих лежанках и настороженно смотрели на труп хазарина, воинов и Дарника.

– Давайте выносите, – приказал им второй стратиот.

Князь вместе с охранниками выбрался наружу. Вокруг землянки столпилось не меньше тридцати воинов и гребцов. Тут же находились и иларх с навклиром. Из землянки вынесли тело мертвого хазарина и положили на землю. Характерная чернота на шее не оставляла сомнений, какой именно смертью он умер. Тут же на чурбачке сидел хазарин, сломанную ногу которого уже взяли в лубки.

– Твоих рук дело? – спросил у Дарника через толмача иларх, кивая головой и на убитого, и на раненого.

– На меня напали – я защищался, – просто ответил князь.

– Повесить! – коротко приказал иларх и развернулся, чтобы уходить.

– А вот нарушать «Стратегикон Маврикия» не надо! – на хорошем ромейском в спину ему громко и внятно произнес Рыбья Кровь.

По рядам ромеев прошло легкое движение. Иларх изумленно развернулся к пленнику:

– Что ты сказал?

– «Стратегикон Маврикия» предписывает выносить наказание не сразу, а на следующий день.

– Так сегодня и есть следующий день. Убийство ты совершил ночью, а сейчас уже утро, – усмехнулся главный ромей.