Морской демон - [15]
Боль в голове у Реджины начала стремительно нарастать. Восемь лет она жила, как проклятая монахиня. Восемь лет замалчивания сплетен и искупления прошлых грехов. Один несчастный прокол, единственный мужик за восемь лет — и тот притащился за ней домой, как приблудившийся щенок.
Он пришел за ней в ее дом.
Нет, жизнь все-таки несправедлива.
Дилан улыбался прямо ей в лицо, такой самонадеянный, уверенный в себе, крутой.
— Занимаюсь изучением местных… достопримечательностей.
— Изучай их где-нибудь в другом месте, — сказала она. — Я на работе.
— Не нужно так смущаться, — мягко сказал он.
Глаза Антонии подозрительно сощурились.
— А чего это вдруг она должна смущаться?
Реджина сцепила зубы.
— Я не смущена. Я занята.
Дилан оглядел пустой ресторан и удивленно приподнял бровь.
— Я могу подождать.
— Ждать придется долго. — Она взъерошила волосы сына, с болью отметив, что он дернул головой, уклоняясь от ее руки. — Пойдем, Ник.
— Тогда я еще приду, — сказала Дилан.
Их взгляды встретились. Его глаза были очень темными. Грудь ее сжали спазмы, как при икоте, в то время как мысли были переполнены желанием. Это было плохо. Ей нужно было дышать, ей нужно было думать, а под взглядом этих черных неулыбчивых глаз она не могла делать ни того, ни другого.
— Как знаешь, — сказала она, чтобы освободиться от него. — Хорошо, что зашел.
Даже слишком хорошо, думала она, поднимаясь по лестнице, чтобы прочесть Нику лекцию о правилах поведения и ответственном отношении.
Дилан нравился ей больше, пока оставался фантазией.
В качестве фантазии Дилан по-прежнему не давал ей покоя, всплывая в памяти в самые неподходящие моменты и отвлекая от работы.
В течение целой недели он каждый день под разными предлогами заходил в ресторан: то выпить чашечку кофе, то перекинуться парой слов с Маргред, то перекусить сэндвичем. Причем всегда в разное время, так что она не могла заранее подготовиться, чтобы справиться с волнением, которое испытывала при встрече с ним, или найти себе работу в задних помещениях.
К тому же Реджину бесило, что ее преследуют в этом ее чертовом собственном ресторане. Ресторане ее матери. Она могла постоять за себя. Ей было восемнадцать, когда она убежала в Бостон, свежее мясо в среде работающей в ресторанах братии — вечно полупьяной, сексуально озабоченной или обкуренной. Она научилась не обращать внимания на сальные взгляды уборщиков посуды и их комментарии на испанском, она умела пользоваться локтями — а однажды пришлось схватиться и за нож для разделки мяса, — когда несколько человек окружают тебя, прижимая к плите или загоняя в угол в холодильной камере.
Дилан не прикасался к ней. Он с ней почти не разговаривал. Реджина уже толком и не знала, действительно ли он приходит, чтобы повидать ее, или же просто вынюхивает что-то относительно своей невестки. Эта мысль не нравилась Реджине по целому ряду причин.
Но следил он вовсе не за Маргред.
Когда во время работы — переписывая меню на доске или подавая тарелки через окошко в кухню, — она поднимала глаза, то видела напряженный взгляд черных глаз, как у героя любовного романа. Реджина вздрагивала. Его упорство начинало ее раздражать. И злить. К тому же поползли разговоры.
— Тебе что, больше нечего делать? — спросила она, понизив голос.
У двери какая-то супружеская пара средних лет, с фотоаппаратами и бутылками воды в руках, внимательно читала меню. Ник сидел под столиком и играл с котом.
Дилан на мгновение задержал на ней взгляд. Уголок его рта скривился.
— Нечего.
— А если поехать куда-нибудь? Или поработать?
— Здесь у меня нет работы.
— Ты не ловец лобстеров.
Рыбаки, промышляющие лобстера, — настоящие рыбаки, по крайней мере, — были в море с пяти утра. А сейчас уже начало одиннадцатого.
— Нет, — подтвердил он.
Она стояла перед ним, упершись руками в бока, и ждала.
— Я спасаю имущество с затонувших судов, — наконец сказал он.
Ее брови сдвинулись.
— Ты имеешь в виду обломки кораблей?
— Все, что лежит на дне, принадлежит морю.
— А я слышала, что оно принадлежит нашему правительству.
Он пожал плечами.
— Большинство подводных изысканий выполняются частными ныряльщиками.
— Грабители могил.
Он улыбнулся, слегка приоткрыв зубы.
— Искатели сокровищ.
Из- под стола высунулся Ник.
— А вы когда-нибудь сами находили сокровища?
Он был наказан, ему было запрещено выходить на улицу до трех, пока у Реджины не закончится смена. Антония сказала, что она придает случившемуся слишком большое значение, но ей было все равно. У нее хватало проблем и без того, чтобы по десять раз за день выяснять, где Ник.
Дилан полез в карман и вынул оттуда монету. Реджина увидела, как она блеснула в воздухе, когда он бросил ее Нику.
— Вау! — Ник перевернул монету на ладони, и глаза его восхищенно расширились. — Настоящая?
Дилан кивнул.
— Это серебряный доллар Моргана с головой Свободы.
— Круто.
— Он твой.
— Нет, — сказала Реджина.
— Это всего лишь один доллар, — возразил Ник.
— И далеко не в самом лучшем состоянии, — добавил Дилан.
— Для меня все равно, в каком он состоянии. Он не принимает подарков от посторонних.
Нижняя губа Ника обиженно выпятилась.
