Морские волки. Германские подводные лодки во Второй мировой войне - [62]

Отношения между главой государства и командующим флотом были откровенными и прямыми, но такое положение не сохранилось до конца года. После нового года планировалась объединенная атака подводных лодок и надводных кораблей на конвой в Мурманск, подобная атаке на конвой «PQ-17» летом предшествующего года. Из-за полярной ночи участие люфтваффе исключалось, но операция «Радуга» – так ее назвали – имела перспективы на успех. Подводные лодки обнаружили конвой, и тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» с «карманным» линкором «Лютцо» и шестью эсминцами вошли в соприкосновение с конвоем утром 31 декабря.

На этом отрезке конвой сопровождался только пятью эсминцами, двумя корветами и тральщиком, но, нанеся во мгле серию ударов по превосходящим немецким силам, эсминцы долго не дали германским кораблям подойти к конвою, а тем временем на поле боя появились британские крейсеры «Шеффилд» и «Ямайка». За три дня до этого они из-за плохой погоды разошлись с конвоем и на момент начала сражения находились в двадцати пяти милях севернее. Следуя строгому приказу избегать всякого столкновения с превосходящим или равным по силам противником, командующий германским соединением прекратил операцию. До этого был потоплен британский эсминец «Акатес», большинство других кораблей получили более или менее серьезные повреждения. С германской стороны был сильно поврежден «Хиппер» и потоплен один эсминец. Конвой достиг пункта назначения, не потеряв ни одного транспорта, потому что у подводных лодок атака тоже не вышла.

Операция «Радуга» оказалась провалом немцев и победой противника, потому что главная задача – уничтожение транспортов конвоя оказалась невыполненной. Нехватка кораблей заставляла германское военно-морское командование ставить безопасность кораблей превыше других соображений.

У Гитлера создалось впечатление, что и на море Германия терпит поражение – на фоне горестных сообщений из Сталинграда и Северной Африки. Его реакция на известие о срыве операции оказалась более решительной, чем того требовали факты. Утром новый офицер связи со штаб-квартирой Гитлера вице-адмирал Кранке из адмиралтейства информировал Гитлера о предстоящей акции, а к полудню сообщил о ее окончании. С лодок сообщили, что «в арктических сумерках не видно ничего, кроме красных всполохов», и из этого путаного сообщения сделали вывод, что акция оказалась успешной. День шел к вечеру, и надежды росли, но новых сообщений все не поступало. Корабли, находившиеся в море, молчали в эфире, чтобы не обнаруживать своих позиций. Гитлер ждал с возрастающим нетерпением. Победа на море на рубеже лет компенсировала бы ему печальные новости из Сталинграда.

Первые определенные сообщения пришли поздно вечером, когда агентство Рейтер передало, что конвой Союзников без потерь ушел от нападения германских сил в Арктике и что один германский эсминец был потоплен, а другой поврежден. Мучаясь от неуверенности и озлобленный молчанием германского соединения, Гитлер велел Редеру, чтобы тот приказал кораблям отчитаться, но гросс-адмирал отказался: радиомолчание должно было соблюдаться при любых обстоятельствах. И Гитлеру пришлось ждать всю ночь, до Нового Года «Хиппер» так и не бросил якорь в своей норвежской базе.

Но теперь пришло время новых неприятностей. Где-то между Тронхеймом и штаб-квартирой Гитлера нарушилась связь на линии буквопечатающих телеграфных аппаратов, и в результате сообщение не смогло поступить к дневному совещанию. Гитлер был вне себя от гнева.

– Это скандал! – кричал он, – В течение целых суток после операции главнокомандующий не имеет никаких сообщений, в то время как британцы сообщили о своем успехе на весь мир.

Еще не отойдя от гнева, он приказал вице-адмиралу Кранке направить телеграмму в соединение, с тем чтобы оттуда доложили немедленно. Тут же он отпустил нелицеприятные слова о бесполезности крупных кораблей и неспособности и отсутствии инициативности у высших военно-морских офицеров. Вице-адмиралу Кранке пришлось воздержаться от каких-либо объяснений.

Сообщение об операции, наспех составленное, пришло после полудня. На вечернем совещании Гитлер разразился новыми обвинениями. Он напомнил присутствующим, что совсем недавно ему пришлось решать спор между Герингом, Кессельрингом и Редером о том, кто должен иметь приоритет в использовании морских транспортов в Средиземном море. Соперничество между видами вооруженных сил, казалось бы, было ликвидировано, но теперь, похоже, возобновилось с новой силой, как боль плохо залеченной раны. Гитлеру до смерти надоели склоки в штаб-квартире и неудачи на фронтах. Что касается ВМФ, то он выведет из его состава бесполезные громадные корабли и отправит их на металлолом! Это неэкономично – использовать крупные корабли для достижения целей, которые бомбардировщики могут осуществить меньшей ценой! А сталь с больших кораблей пригодится для выполнения четырехлетнего плана!

В эту ночь он диктовал план передачи на металлолом больших кораблей, и он должен был войти в официальный «Военный дневник» в качестве беспрекословного приказа. От Редер Гитлер потребовал представить доклад, но Редер спокойно спросил, нельзя ли подождать до тех пор, пока он полностью не ознакомится с ситуацией. Редер прекрасно понимал, что Гитлер заводит себя в бесцельном и ненужном гневе, который не успокоить несвоевременными замечаниями вице-адмирала Кранке. Надо было дать фюреру время успокоиться. Когда он наконец представил 6 января свой доклад, он не знал, что Геринг уже воспользовался случаем, чтобы подчеркнуть ценность эскадрильи люфтваффе, которая предназначалась для единственной цели – охраны бездействующих кораблей.