Морские повести - [26]
— Разрешите, товарищ командир, снова итти в разведку.
Медведев поднял голову С новым чувством боцман всматривался в его лицо. Так вот почему так обтянуты эти свежевыбритые скулы, таким лихорадочным блеском светятся впалые глаза под черными сведенными бровями. Медведев глядел с молчаливым вопросом.
— Я, товарищ командир, с собой трос прихвачу, попробую спуститься с обрыва. Может быть, и вправду пойти нам вдвоем? Только я бы не вас, а хотя бы Фролова взял. Если вы не вернетесь, — пост без головы останется…
В кубрик заглянул Кульбин.
— Товарищ командир, время радиовахту открывать.
— Открывайте.
Кульбин придвинул табурет, снял бескозырку, нахлобучил наушники, включил аппарат. Мир звуков хлынул в наушники, шумел, рокотал, кричал обрывками приказов, звенел ариями и мелодиями. Кульбин настраивался на нужную волну…
Медведев с Агеевым сидели на койке, снова рассматривали карту. Кульбин ближе наклонился к аппарату, напряженно вслушивался. Придвинул было карандаш и бумагу… Отложил карандаш… Вслушивался снова.
— Товарищ командир!
Медведев оторвался от карты.
— Принимаю сигнал бедствия по международному коду… И дальше — текст… Не пойму на каком языке… Только не по-немецки…
Медведев встал. Кульбин передал ему наушники.
Медведев вслушивался, опершись о стол. Придвинул бумагу. Стал быстро записывать.
— Радируют по-английски, открытым текстом. Видишь ты, английский летчик приземлился в сопках. Вышло горючее, сбился с пути в тумане. Просит помощи.
Он передал наушники Кульбину, резко встал. Из наушников шел сперва однообразный настойчивый писк — сигнал бедствия, потом шелестящие, наскакивающие друг на друга звуки английских слов. И снова однообразный жалобный призыв.
— Только места своего точно не дает… Сел на берегу фиорда… А где?
— Где-то поблизости, товарищ командир.
Кульбин вслушивался снова, что-то записывал, опять вслушивался с величайшим вниманием.
— Старшина, — сказал Медведев, — нужно помочь… Если немцы его найдут, плохо ему будет.
Агеев пристально глядел на доски палубы, покрытые соляными пятнами и смолой.
— Чего ж он тогда в эфире шумит?
— А что ж ему делать остается? Может быть, думает, что в русском расположении сел… ведь он в тумане сбился…
— Поблизости у нас три фиорда. Если все обойти, на это несколько дней уйдет.
Кульбин сдернул наушники. Вскочил с табурета. Необычайное возбуждение было на широком рябоватом лице.
— Товарищ командир, установил его место. Я радиопеленги взял. Он вот в этом фиорде сел, совсем от нас близко.
Нагнулся над развернутой картой, решительно указал пункт.
— А вы не ошиблись, радист?
— Не ошибся! На что угодно спорить буду!
— Придется помочь, — твердо сказал Медведев. — Лучше вас, боцман, никто этого не сделает.
— А что, если пост рассекречу?
— Пост рассекречивать нельзя. Действуйте, смотря по обстановке. Если немцы его уже захватили, тогда, ясно, ничего не поделаешь.. Объясниться-то, в случае чего, с ним сможете?
— Я, товарищ командир, как боцман дальнего плаванья, на всех языках понемногу говорю, — отрывисто сказал Агеев.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ТРОЕ
И, вправду, самолет сел в том месте, которое запеленговал Кульбин. Он лежал на небольшой ровной площадке, окруженной хаосом остроконечных вздыбленных скал. «Ловко посадил его англичанин в тумане!» — с уважением подумал Агеев. Ошибка в несколько десятков метров — и врезался бы в эти плиты, мог разбить вдребезги машину.
Правда, и теперь самолет был поврежден: одна плоскость косо торчала вверх, другая уперлась в камень. На темно-зеленом крыле ясно виднелись три круга, один в другом: красный в белом и синем, на хвосте — три полоски тех же цветов. Опознавательные знаки британского военного воздушного флота.
Но Агеев не подошел к самолету прямо. Подполз на животе по острым камням. «Опять ватник порвал, зря зашивал…» — мелькнула неуместная мысль. Лег за одной из плит, наблюдая за самолетом.
На покатом крыле, в позе терпеливого ожидания, сидел человек в комбинезоне. Дул полуночник, клочьями уходил туман. Ясно виднелись высокая плотная фигура, румяное лицо в кожаной рамке шлема. Длинноствольный револьвер лежал рядом на крыле.
Вот летчик встрепенулся, подхватил револьвер. Вспрыгнув на крыло, шагнул в открытую кабину. Стал постукивать передатчик. Летчик снова посылал сигнал бедствия. И опять спрыгнул на камни, сел неподвижно, держа руку на револьвере.
— Хелло! — негромко окрикнул боцман.
Летчик вскочил, вскинул револьвер.
— Дроп юр ган! Ай эм рашн! — эти слова боцман долго обдумывал и подбирал. Будет ли это значить: «Положите револьвер. Я русский!» Повидимому, слова дошли.
Поколебавшись, летчик положил револьвер на плоскость.
Боцман вышел из-за камней. Трудно передать тот ломаный, отрывистый язык — жаргон иностранных портов, с помощью которого боцман сообщил, что здесь территория врага, что он послан оказать англичанину помощь. Агеев закончил тем, что, несмотря на протестующее восклицание летчика, взял с крыла револьвер, засунул за свой краснофлотский ремень.
Летчик протянул к револьверу руку. Агеев радостно ухватил ее своими жесткими цепкими пальцами.
— Хау-ду-ю-ду? — произнес он фразу, которой, как убеждался не раз, начинается любой разговор английских и американских моряков.
Цикл повестей «Орлы капитана Людова» посвящен приключениям и подвигам разведчиков-североморцев.Действие повести «Голубое и черное» начинается в наше время, в нью-йоркском порту и перебрасывается в сопки Заполярья, в суровую действительность первых месяцев Великой Отечественной войны. Напряженный, полный необычайных событий сюжет построен на раскрытии тайны гибели американского судна «Бьюти оф Чикаго», шедшего из США к советским берегам и потерпевшего крушение в океане.
Цикл повестей «Орлы капитана Людова» посвящен приключениям и подвигам разведчиков-североморцев.Повесть «В океане», по мотивам которой снят кинофильм «Тень у пирса», ведет читателя в балтийский приморский городок, в шведский и норвежский порты, мимо которых лежит путь экспедиции советских кораблей. Орлы капитана Людова, действуя уже в послевоенные годы, разбивают хитрый замысел заокеанских диверсантов.
Действие повести «Боцман с „Тумана“» развивается на палубе торпедного катера и среди диких скал Северной Норвегии, куда проник маленький отряд наших разведчиков для выполнения секретного задания.
Эта книга посвящена приключениям и подвигам разведчиков-североморцев, «орлов капитана Людова», как называет их автор. Наряду с широко известными, полюбившимися читателю повестями «Боцман с «Тумана» и «В океане», впервые печатается здесь новая повесть Николая Панова «Голубое и черное», в которой снова появляются боцман Агеев и проницательный командир разведчиков Людов, ставшие героями удивительных приключений в дни войны и в послевоенные годы.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.