Морские люди - [3]

Командир отделения показал Уразниязову кулак, а другой рукой подал Борисову микрофон.

Доклад о готовности акустиков к бою и походу прошел в последнюю минуту отведенного норматива. По динамику громкоговорящей связи было слышно, как командир дивизиона в ответ невнятно пробурчал что-то и сухо бросил:

— Добро.

Добро-то добро, а вот с матросом Уразниязовым что-то надо делать. Клим сбил пилотку на затылок. Если спускать подчиненному матросу на тормозах, то он в конце концов подложит своему благодетелю хорошую свинью. Так учит корабельная мудрость. Значит, необходимо немедленно снять с нерадивого моряка стружку.

Старшину команды опередил Иван Карнаухов. Свистящим от ярости шепотом он ругался:

— Получай тут за них, а им хоть бы хны. Ну что, трудно было сказать, что идешь к земляку? Язык присох? Пре-ду-преж-дать надо, понятно?

Клим вмешался:

— Матрос Уразниязов, вижу, вам очень вольно живется, вы на корабле прямо как на гражданке. Может, свободного времени чересчур много, а?

Шухрат промолчал.

Петя Иванов вздохнул, хлопнул его по широченной спине:

— Решено, беру над тобой шефство. Все равно что голову под пули сую, усек это? Без меня теперь ни шагу.

Такая мысль старшине команды понравилась. А что, дело говорит Иванов, пусть нерадивый матрос отныне имеет персональную няньку. В школе мичманов и прапорщиков на уроках военной педагогики такой подход очень даже одобрили бы. Он посмотрел на Уразниязова и сказал:

— Пусть теперь вам будет стыдно.

Шухрат опять не сказал ни слова. Он лишь почесал с виноватым видом в затылке, потом подошел к «няньке» и погладил его по голове. Все засмеялись. А через несколько секунд от стола, за которым Уразниязов расположился, послышалось чавканье. Это Шухрат ел подаренные земляком из службы снабжения сухофрукты. Иванов ткнул Уразниязова кулаком в бок:

— С народом кто будет делиться?

— Возьми у Коли. Ему Рустам целый карман сыпал.

— Что, жмотишь?

— Какой-такой жмотиш? Зачем так говоришь? Один груша у меня остался, я его кушаю. Колин Милованин другой карман тоже полный, ему, тебе, другим, всем хватит.

Теперь ели все. Акустики проверили технику еще утром, во время проворачивания механизмов. О наличии людей старшина команды только что доложил. Оставалось сидеть и спокойно ждать, когда маслопупы из электромеханической боевой части подготовят к запуску газовые турбины. А там можно отдавать швартовы и потихоньку топать в море. Правда, Шухрат чуть не подвел, но вот же он, жив-здоров, рядом.

— Шухрат, ты все-таки ответь старшине команды, тебе что, у снабженцев намазано? Да и нам всем интересно узнать, может, ты хочешь к ним перейти.

— Петька, какой ты плохой человек, а! У меня там земляк служит, Рустам. Понимать надо. Мы сидим, разговариваем, гражданский жизнь вспоминаем. Рустам русскому языку учит, мне то-се помогает, кушать дает.

— Значит, все-таки намазано медом?

— Я там в один день меньше полчаса бываю. Остальной время там не сижу.

— Остальное время ты там спишь.

— Ты сильно вредный, Петька. Не надо мне твой шефство, вот. Боюсь, совсем скоро на всю жизнь такой неправильный стану, как ты.

Подобного рода ни к чему не обязывающий треп матросы могут вести часами. Клим знал об этом еще со времен своей срочной службы. Хватит, пора заканчивать базар, решил он и приказал Карнаухову занять людей делом, а сам взялся за проверку документации.

Боевой пост гидроакустиков невелик, он занимает всего несколько кубических метров в чреве корабля. Основная работа ведется там, в других местах. Сотни помещений, сотни километров электротрасс и трубопроводов, тысячи сложнейших механизмов скрыты внутри на первый взгляд небольшого по размерам противолодочника. Их нужно проверить и подготовить к выходу в море. Для этого существует целый ритуал, куда входит множество команд, сигналов. Клим убавил громкость репродуктора, но в посту очень ясно звучало:

— Проверка колоколов громкого боя и линии трансляции… Команды звонками не числить… Проверка аварийных средств связи между командными пунктами и боевыми постами… Наружную вентиляцию провернуть вручную… Принять холод…

— Ну, завели шарманку, — поморщился Иванов. Он помолчал и скрипучим, металлическим голосом подал команду:

— По местам стоять, воздух высокого давления принимать!

Ко всеобщему удовольствию, из коричневой пластмассовой коробки прозвучали эти же слова.

Борисов надел спасательный жилет, показал Петьке на громкоговоритель:

— А ну, поторопи, время!

Тот с готовностью проскрипел:

— Баковым на бак, ютовым на ют, шкафутовым на шкафут. Корабль к съемке с другого корабля приготовить!

И снова громкоговоритель долго ждать не заставил, передразнил Иванова не хуже попугая, слово в слово. Пока поднимались на верхнюю палубу, каждый счел своим долгом изобразить из себя диктора. Матрос Милованов, зажав нос пальцами, дурашливо верещал:

— Внимание, внимание! На первую путю прибывает поезд Москва — Воркутю…

Клим построил подчиненных на шкафуте, проверил правильность экипировки. Он подтянул ремень спасательного жилета у Милованова, погрозил пальцем, так, на всякий случай, Шухрату. Тот развел руками: вот он я, тут, никуда не делся, стою, как все.