Морские львы и котики - [57]

Изъятие нескольких компонентов системы, например замена диких копытных в саваннах стадами одного-двух видов домашнего скота, и последующие экологические катастрофы хорошо смоделированы всей практикой монокультур в животноводстве и земледелии, показывая рост риска деструкции системы при уменьшении числа составляющих ее компонентов.

Получилась ситуация, когда и общие проблемы ведения человеческого хозяйства на планете, и попытки понять происходящее с маленькой группой ушастых тюленей упираются в необходимость исследовании структуры биосферы, с тесным переплетением и взаимопроникновением результатов рассмотрения конкретных проблем.

Известное об отариидах достаточно надежно укладывается в схему, где каждый отдельный вид является узлом, соединяющим воедино три независимые системы: систему дискретного таксономического разнообразия; систему дискретных и одновременно сопряженных друг с другом своими пространственными структурами видовых ареалов; систему функциональных связей между видами.

Появление нового вида, так же как и исчезновение старого, невозможно без сопряженных перестроек во всех трех системах. Хотя неизвестно, насколько каждая из систем способна предотвратить расползание локальных событий на всю конструкцию в целом, можно говорить о плейстоценовом и продолжающем его голоценовом вымирании млекопитающих как об утратах разнообразия, дестабилизирующих все три сопряженные системы. При этом независимо от причин исчезновения конкретного вида зверей разрушение проходит ряд фаз, в которых вмешательство человека может либо сделать происходящее необратимым еще скорее, либо затормозить или повернуть вспять.

В первой фазе происходит либо запустевание видовой экологической ниши с разрушением тканы видового ареала, либо разрушение самой ниши, либо оба процесса одновременно.

Следующая фаза разрушает уже не просто куски ареала, а внутривидовые связи, формируя различные патологические состояния оставшегося ареала или его частей. При этом состоящее из внешне здоровых зверей стадо оказывается неспособным найти оптимальную стратегию использования ресурсов (кормов, убежищ), неспособным быстро восстанавливать утраченные после неблагоприятных воздействий поселения, неспособным обеспечить оптимальный режим воспроизводства и возрастной смены ролей отдельной особи.

При увеличении силы или длительности давления на вид (или того и другого вместе) наступает третья фаза, когда распавшийся на очажки ареал теряет их один за другим, лишаясь даже при благоприятном раскладе дальнейших событий возможности вернуть свое недавнее место полноценно работающего компонента биосферы. А поскольку биосфера не только наш дом, но и машина, достаточно давно производящая для нас еду, питьевую воду и кислород, то, скажем, съеденная морским львом рыба не просто пропала с нашего стола, а обеспечила работу одной из деталей системы нашего жизнеобеспечения.

Применительно к биосфере риск потери вида для работы системы несколько выше, чем риск испортить телевизор или сходный по сложности аппарат, выдернув из него деталь наугад. Разумнее было бы не допускать утери видов из биосферы, а уже выпавшие оттуда, но сохранившиеся, скажем в зоопарке Дж. Даррелла, вернуть обратно, не забывая одновременно собирать необходимый человеку урожай с биосферы, а не только с десятка видов взятых в культуру животных. Но чтобы снимать урожай не годится ни музейный экспонат, сохраняющий только анатомию или детали анатомии особей, ни обитатели зверинца, сохраняющие, в лучшем случае, кроме анатомии и физиологии, еще и крошечную выборку из бывших в распоряжении вида геномов, ни заповедник с куском более или менее поврежденной ткани вида. Лишь видовой ареал, соизмеримый с потенциально возможным, определяемым видовой экологической нишей, дает полноценно работающий компонент биосферы.

Этот компонент можно использовать по-разному: либо собирать без разбора то, что дает какая-то территория, рискуя потерять кусок видового ареала (первая фаза деструкции); либо проводить выборочный выбой отдельных возрастных или половых групп, рискуя получить патологические изменения внутривидовых структур на данной территории (вторая фаза деструкции); либо взять вид целиком в культуру, для чего надо донести до последней фазы деструкции многочисленные сопряженные с ним виды, попадающие при этом в категорию «вредных», но и для оберегаемого вида та или иная степень патологии внутривидовых структур (т. е. вторая фаза деструкции) неизбежна.

Эта неопределенность хорошо отражает сегодняшние проблемы распутья, на которое вывела человека эволюция его взаимоотношений с биосферой. Нечто подобное, по-видимому, происходило во времена так называемой неолитической революции, когда человек стал ориентироваться на культивирование немногих перспективных с его точки зрения видов вместо прежнего использования рассредоточенных, разнообразных, но ограниченных ресурсов (еще недавно жители Алеутских островов использовали в качестве пищевых объектов несколько сотен видов животных и растений). При этом громадное большинство видов неизбежно попадает в число жизненно не необходимых и соответственно не заслуживающих какого-либо оберегания или в число мешающих культивированию жизненно необходимых немногих видов-избранников и подлежащих соответственно изъятию из обживаемых человеком мест.