Морские досуги №5 - [14]

— замялся Ким —родственник он мой дальний — сказал, усмехнувшись.

— Понятно — протянул матросик — к нему за заказами из Китая приходят. Лапы там печень.

— Жить-то надо — сказал, застегнув галстук, сказал штурман — что от меня хочешь Архипенко? Не тяни Муму за яйца. Говори по сути. Что я должен сделать? Посочувствовать?

— У меня есть женьшеневая заимка в тайге — сказал тихо матрос Архипенко

— мне надо идти туда, собирать женьшень, делать настойку и лечить мать. Для этого мне надо две недели отпуска. Вам принесу настойки, товарищу старшему лейтенанту тоже и можно продать будет немного на рынке. Какие не есть все же деньги. На питание матросов.

Алексей задумался. Потом осторожно сказал, почесав лоб:

— Архипенко и как я дам тебе отпуска две недели? За какие заслуги? Положено по уставу, обрати внимание в качестве поощрения, но не более 10 суток плюс дорога. И то только в случае если ты отличишься. А ты же недавно прибыл на корабль. Что я командиру скажу? Как я ему аргументирую?

Ким поморщился и сказал:

— Леша скажи командиру, как есть. У него мать топором руку разрубила. Надо срочно лечить. В тайге так и лечат женьшенем. Классная штука.

— Я водку женьшеневую пил. У ваших корейцев купил. Чуть Богу душу не отдал. А там знаешь какой корень.

— Знаю — усмехнулся Ким — прохиндеи деньги зарабатывают. А вы верите, что там женьшень? Наивные. А там в лучшем случае корень люпина для балдежа. Это как слабый наркотик. Так вот по семейным можно отпуск оформить. А там Архипенко телеграммку на корабль отобьет, что мол так и так заболел, простудился и просит продлить еще на недельку — улыбнувшись, сказал Ким — чего проще? В вашей Корфовке фельдшер есть?

— спросил он у Архипенко.

— Есть, конечно. Не фельдшер, а фельдшерица есть Светланка.

— Одна хрен что фельдшер, что фельдшерица. Кашу маслом не испортишь, главное, чтобы печать была убедительная на твоей бумаге. Ее в сельсовете или какая у вас там власть ткнешь посильнее и все. Главное у нас не человек, а печать теперь — Ким снял со шкафа и накинул на голову фуражку и продолжил — Леша иди к кэпу, проси отпуск Архипенко по семейным и заодно скажи, что мы с тобой сходим и будем на коробке послезавтра к подъему флага. Он поймет. В море нам все равно нам не идти, значит штурмания не нужна ни сегодня, ни завтра. На заправку кораблей ходит на этой неделе «Страшный», связи тоже не надо, вся техника у меня в заводе уже год. Наверно уже продали паразиты кому-нибудь, ну да их дело. Денег нам с тобой не платят, и даже не кормят, как следует — он усмехнулся — значит, мы сами должны подумать о наших матросиках и себя не забыть немного, раз Родина о нас совсем забыла, а командиры не хотят заботиться. Штурман поправил галстук на груди, посмотрелся в зеркало, и достав чистый лист бумаги, положил на стол вместе с шариковой ручкой:

— Архипенко пиши рапорт на отпуск, по семейным. Подпишу сейчас у командира, а заодно и нам добро на сход возьму для себя и связиста.

— Не Леха, ты выпивши. Я сам к командиру схожу с рапортом, заодно связистам своим заскочу и дам ценные указания на период моего отсутствия. Твоя задача одеться, и быть готовым, как юный пионер следовать по указанному мной маршруту.

Архипенко сел за стол и под диктовку сразу двух офицеров, ожесточенно споривших между собой, насчет формулировок, с третьего раза написал рапорт.

— Всю чистую бумагу перевел — проворчал штурман, и подписал рапорт.

Ким взял рапорт, убедился, что все правильно составлено, что стоит дата, подпись и есть разрешение командира БЧ, выскочил из каюты. На выходе он обернулся, улыбнулся и сказал:

— Ждите я сейчас.

Командир сторожевого корабля «Стерегущий» капитан 2 ранга Матвеев был интеллектуалом, по складу своего характера. Чувствуя, что он ничего не сможет сделать, он особенно не держал на службе офицеров, а потихоньку отпускал зарабатывать деньги своим семьям. Из всех кораблей Тихоокеанского флота, пожалуй, «Стерегущий» обладал еще какой-то боеготовностью, и мог еще выйти в море в случае необходимости. И это было только благодаря командиру корабля, который пользовался уважением экипажа и офицеров. Правда, его командование эскадры и флота недолюбливало. Не стесняясь, называли профессором, а он не обижался. В эти трудные годы он активно изучал историю России и флота, писал статьи в «Морской сборник» и «Зарубежное военное обозрение», полемизировал активно с другими авторами и что вообще было странным писал кандидатскую диссертацию и планировал ее защитить в военно-морской академии, откуда ему приходили регулярные предложения перевестись в Питер. А еще у него было хобби, он играл в шахматы по переписке, в том числе и с заграницей с мастерами и кандидатами в мастера спорта по шахматам. Весь корабль знал об этом увлечении командира и матросы, и офицеры, с удивлением разглядывали заграничные конверты и марки, приходившие в адрес командира.

— Что вы хотите Александр Юнгынович? — оторвался от своей работы командир.

— Товарищ командир у матроса Архипенко мать разрубила руку топором и ему надо туда срочно.

— Давай рапорт — командир, не глядя быстро подписал его —