Морские досуги №2 - [24]
https://www.litres.ru/aleksandr-kozlov-15904353/
Вадим Кулиниченко
Глубоководка
Простой русской женщине-матери МОРОЗОВОЙ АННЕ НИКИТИЧНЕ посвящается!
Ноябрьским, поздним вечером подводный крейсер 629-го проекта, ошвартовавшись у плавпирса одной из северных баз, отпустил по домам своих уставших офицеров. Все думали о том, как дома, натопив «титаны», смоют подводную грязь. Чего-чего, а «грязи» на подводных лодках, особенно дизельных, хватало всегда, и офицеры, как обычно рисуют моряков в приключенческих романах, в белоснежной рубашке здесь встретить почти невозможно. Все – от матроса до командира – на время походов облачаются в рабочие платья, робы, имея форму с золотыми погонами в каютах-клетушках: а вдруг загонят на другую базу!
Командир минно-торпедной боевой части, попросту минёр, капитан-лейтенант Виктор Кулик спешил домой с особым нетерпением. У него в гостях была тёща, которую он встретил неделю назад в Мурманске, привёз домой, но поговорить не удалось – срочно ушли в море. А тёщу Виктор уважал, да и она, много пережившая, с пониманием относилась к его службе и всегда в спорах с женой принимала его сторону. Виктор звал её мамой больше из уважения, чем из-за возраста, – она была на три года старше его родной матери.
Подводная лодка 629 проекта (дизель-электрическая) 1962 год. В надстройке располагались 3 шахты баллистических ракет. Флотские острословы называли её «сарай».
Ещё она вызывала уважение к себе своим открытым гостеприимством. Многие сослуживцы Виктора, бывавшие в Питере, пользовались её адреском, с гостиницами в нашей стране всегда было туго. И сегодня уже седые ветераны вспоминают её добрым словом. И все, посещавшие её дом, потом говорили Виктору: «Какую ты выбрал жену, не знаем, а вот что мать у тебя замечательная старушка – это точно».
Анна Никитична, так звали тёщу, не в первый раз посещала их на Северах и обычно всегда говорила: «Соскучилась по внучке. Она у меня единственная, а здесь вкусненьким ребёнка не побалуешь. Дай, думаю, проведаю…». Но это было больше отговоркой. Сердце болело у неё за всех – и за внучку, которую она хотела взять в Питер, но её пока не отдавали, и за дочь, и за зятя, особенно за их совместную жизнь, на то были причины. Нет, зять внушал ей доверие, а вот дочь последнее время стала что-то взбрыкивать. «Отбилась от рук, – говорила она зятю, – возьми вожжи, не поддавайся!..». Но одно дело – слова, а другое дело – личный догляд и материнское руководство.
Путь от причала до дома занял не более двадцати минут. Виктор не ошибся, его ждали. Дверь открыла тёща, радостно поцеловала его и сообщила, что жена и дочь уже спят:
– Ждали-ждали, но не выдержали – заснули. Сказали, чтобы я их разбудила. «Титан» натоплен, ужин готов. Хотели поужинать вместе. Минут десять назад звонил какой-то оперативный и просил, когда ты придёшь, чтобы сразу позвонил ему.
Всё это Анна Никитична говорила на ходу, пока он снимал сапоги и развешивал мокрую канадку.
Виктор заметил накрытый стол, на котором красовалась бутылка пятизвездочного армянского коньяка, роскошь по тем временам…. Но надо было звонить оперативному.
– Старик, – сказал оперативный, – давай дуй на лодку Преображенского, она стоит у шестого пирса. Казак Голота (командир дивизии подводных лодок, капитан 1 ранга Голота Григорий Емельянович – впоследствии контр-адмирал, трагично закончил свой путь) приказал тебе идти с ними на глубоководные испытания….
– Да ты что! У них же есть собственный минёр, Вася Батон!
– Ну, этот вопрос не ко мне. Ты же знаешь, Голота всегда берёт тебя в море. А собственно, всё сам узнаешь на месте….
Приказ есть приказ. И Виктор, обвернувшись к тёще, которая тревожно прислушивалась к телефонному разговору, с сожалением сказал:
– Не получилось, мать, ни помывки, ни торжественного ужина. Откладывается до следующего раза. Опять в море.
С этими словами он начал надевать сапоги и ещё не высохшую канадку.
Никитична, как бы что-то предчувствуя, стала его успокаивать:
– Витюша, не переживай! Мы подождём. А их я будить не буду, скажу, что ты задержался. А это надолго?
– Не знаю, надо разобраться. Может, через час вернусь, у них есть свой минёр. Наверное, здесь какое-то недоразумение.
Виктор побежал к шестому причалу. По неписаному закону подводники всегда выходы «на работу» приурочивали к ночному времени. Среди них даже бытовала такая шутка: «Кто работает по ночам? Женщины древней профессии, воры и, конечно, подводники!».
Ночь была не из приятных. Добежав до пирса, он доложил на мостик субмарины: капитан-лейтенант Кулик прибыл по приказанию командира дивизии.
– Тебя и ждём! – ответили с мостика. – Давай в носовую швартовную. Сейчас доложим комдиву и будим отходить!
Виктор попытался выяснить обстановку, но его никто не слушал. Все засуетились, а старпом, по кличке «гусь лапчатый», сказал, что потом всё объяснит.
Пришлось покориться судьбе и забыть про праздничный ужин, про горячий «титан», про беседу с тёщей и прочие радости, о которых моряку по большей части только приходится мечтать. Виктор быстро включился в ритм жизни лодки Преображенского, ему и раньше приходилось выходить с ними в море. Торпедисты тоже знали его и вполне доверяли. Подъехавший на машине, Голота поинтересовался наличием минёра. Пролез на мостик. Приказано было отходить. Приготовив надстройки подводной лодки к походу и погружению, швартовные команды потянулись вниз. Путь в чрево субмарины этого проекта лежал через надстройку мостика и два вертикальных и длинных трапа – недаром эти лодки на флоте называли «сараями» из-за рубки огромных размеров.
