Морские цыгане - [6]

В ту минуту, когда молодые люди обменялись таким образом перстнями, яркий луч солнца блеснул в окне капеллы и залил их блестящим светом.

— Принимаю это предзнаменование, — сказал, улыбаясь, молодой человек, — мы будем счастливы, Хуана. Святая Дева покровительствует нам и благоприятствует нашей любви.

— Да будет она благословенна! — набожно ответила молодая девушка.

— Когда вы уезжаете и куда направляетесь, Хуана?

— Срок нашего отъезда окончательно еще не установлен. Дон Фернандо д'Авила ждет с минуты на минуту, что его назначат губернатором в Панаму.

— Так далеко! — сказал Филипп, нахмурив брови.

— Ах! Вы видите, что мы разлучены навсегда.

— Не говорите так, моя возлюбленная! Нет ничего невозможного, я поклялся приехать к вам и сдержу свою клятву.

— Да услышит вас Небо!

— Я вспомнил, кажется, дон Фернандо д'Авила — губернатор Черепашьего острова?

— Да.

— Это славный воин и достойный противник, мы уже сталкивались с ним.

— Сегодня или завтра я должна отправиться к нему, с Черепашьего острова мы поедем на материк. Вы видите, Филипп, что мы не должны думать о возможности увидеться, по крайней мере скоро.

— Это не так, моя возлюбленная, разве я не приехал сюда, к своим врагам? Почему же я не могу пробраться на Тортугу? Поверьте мне, одно не труднее другого.

— Но если вас узнают, вы лишитесь жизни.

— Успокойтесь, моя возлюбленная, опасность не так страшна, как вам кажется.

Молодая девушка печально вздохнула.

— Теперь, — промолвила она через минуту, — пора расставаться, Филипп.

— Уже расставаться, моя обожаемая Хуана! — с мольбой воскликнул молодой человек.

— Это необходимо, Филипп, более продолжительное отсутствие может возбудить подозрения. Кроме того, не должны ли мы увидеться? Теперь я счастлива, я надеюсь!

— Повинуюсь вам, Хуана, ухожу, как вы желаете… Еще одно, последнее слово.

— Говорите.

— Что бы ни случилось, что бы ни нарассказывали вам обо мне, вы никогда не должны верить, что я перестал вас любить.

— Я верю вам, Филипп, и буду верить только вам, клянусь.

— Я принимаю вашу клятву, Хуана, она написана в моем сердце, и теперь я ухожу, исполненный веры, моя возлюбленная. Я не прощаюсь с вами, я говорю: до свидания!

— До свидания, Филипп! — ответила она, протянув ему руку.

Молодой человек подержал с минуту эту крошечную ручку в своей руке, нежно поцеловал ее несколько раз, потом, сделав над собой усилие, сказал прерывающимся голосом:

— До свидания, Хуана, до свидания!

Он резко повернулся и твердыми шагами вышел из церкви. Хуана провожала его взглядом до тех пор, пока он не исчез, потом упала на колени перед алтарем Божией Матери Всех Скорбящих, прошептав голосом, дрожащим от волнения:

— До свидания, мой возлюбленный Филипп!

— Сеньорита, — сказала служанка, тихо приблизившись к своей госпоже после ухода молодого человека, — мы уже давно ушли из дома, разве вы не боитесь, что наше отсутствие найдут очень продолжительным?

— Но ведь мы в церкви, Чиала!

— Это правда, сеньорита, даже в прекрасной церкви, однако все-таки лучше вернуться домой, ведь надо все приготовить к вашему отъезду.

— Правда, но так как, может быть, мне никогда больше не придется возвратиться сюда, — отвечала Хуана с кротким вздохом, — будьте так добры, Чиала, дайте мне еще помолиться Святой Деве за того, кого я люблю, только пять минут.

Дуэнья недовольно покачала головой, как женщина осторожная, но осталась ждать.

Через несколько минут обе дамы, закутавшись в мантильи, наконец вышли из церкви. На паперти они встретились с человеком, старательно прикрытым плащом, который почтительно им поклонился. Девушка не могла удержаться от нервного трепета при виде этого человека; ускорив шаги, она наклонилась к дуэнье и шепнула ей тихим и дрожащим голосом:

— Как вы думаете, он нас узнал?

— Кто знает! — в тон ей ответила дуэнья.

Между тем незнакомец остановился на церковной паперти и следил за ними насмешливым взором.

— Опять придется повторить, — сказал он сквозь зубы, — я опоздал на четверть часа. Терпение!

Глава III. Обязанный работник

Прежде чем продолжать наш рассказ, скажем два слова о том страшном товариществе флибустьеров, или Береговых братьев, о которых мы говорили выше, как оно возродилось и каким образом сумело стать столь грозной силой. Флавио Джойа, гражданин из Амальфи, что в Неаполитанском королевстве, усовершенствовав в 1303 году компас, оказал мореплаванию огромную услугу. Это усовершенствование, позволившее мореплавателям не держаться берегов, а плавать в открытом море, далеко от земли, и дало толчок тому духу открытий, который впоследствии обеспечил человеку владычество над морями и принес ему обладание земным шаром, все части которого стали отныне ему доступны.

Мореплавание с первой половины XIV века начинало обретать все более смелые стремления. Испанцы отправились на Канарские острова, находившиеся за пятьсот миль от испанского берега; здесь они принялись совершать высадки для того, чтобы брать туземцев в рабство.

Первый же систематический план открытия и исследования новых земель был задуман португальцами после изгнания мавров из их страны. Вполне естественно, что помыслы португальцев были устремлены к африканскому континенту. Мы не будем ничего говорить здесь об успехе этих отважных странствований, а ограничимся только замечанием, что в среде этих смелых мореплавателей появился Христофор Колумб, которому предоставлена была честь открыть Новый Свет.