Морская ведьма - [22]

Он раскрыл телефон.

— Что ты делаешь? — спросила Мэгги.

— Звоню Донне Тома, нашему островному врачу. Нужно, чтобы кто-нибудь осмотрел шишку у тебя на голове.

«И проверил на предмет изнасилования». Это была следующая мысль. В груди у него развернулась змея холодной ярости.

Она приложила руку ко лбу, а потом взглянула на свои пальцы так, словно никогда раньше не видела крови. Глаза ее были темными и непроницаемыми.

Калеб стиснул зубы. Когда он установит, что произошло, когда найдет ублюдка, который так поступил с ней, он своими руками сунет его в огонь.

* * *

Ее шкура исчезла.

Украдена.

Сожжена.

Уничтожена.

Она почувствовала, как страх липкими лапами схватил ее за сердце, как оно оборвалось и ухнуло в глубокий и холодный колодец. Маргред попыталась взять себя в руки и успокоиться. Она выжила, несмотря ни на что, напомнила она себе. А ведь все могло быть намного хуже.

Маргред в отчаянии уставилась на свои перепачканные кровью пальцы. Интересно, куда же еще хуже? Да, сейчас она жива, но без своей шкуры никогда не сможет вернуться в море. Никогда не сможет вернуться в Убежище. Не имея возможности прибегнуть к колдовской силе острова, она состарится. Она проживет короткую жизнь, свойственную человеческим существам, и умрет, чтобы никогда не родиться вновь.

Страх вырвался наружу, парализуя волю. Маргред пыталась подавить его, загнать обратно, но это было то же самое, как поворачивать море вспять голыми руками.

У бесконечного существования есть и свои… недостатки.

Так она заявила Дилану каких-то нескольких часов назад. А теперь… теперь…

От страха и отчаяния она крепко зажмурилась. Какой же глупой она была!

Прибор в руке Калеба со щелчком закрылся. Открыв глаза, она увидела, что он с состраданием внимательно смотрит на нее.

Она мгновенно, пусть и инстинктивно, выпрямилась.

— Донна может принять тебя в больнице, — сообщил он. — Я попрошу Теда Шермана отвезти тебя туда. Это один из наших добровольных пожарников.

«Пожарник…» — тупо подумала она. Хотя, в общем-то, это имело смысл. Она еще успела уловить дуновение чего-то — демона — перед тем, как удар по голове отправил ее в беспамятство. Она не предполагала, что у людей достанет храбрости и знаний выставить пожарника против огненного демона, но кто знает…

И только потом ее оцепеневший мозг осознал то, что Калеб вложил в свои слова.

— Нет, — сказала она, — я не могу уйти с пляжа.

— Почему?

Маргред открыла было рот, но слова не шли с языка. Ей не было никакого смысла оставаться здесь. Ее здесь более ничто не удерживало. Шкуры котика не было. Возможности спастись — тоже. Надежды не осталось. Это горестное открытие, мрачное и гнетущее, как рассвет над неприглядно обнажившимся после отлива берегом моря, поразило ее в самое сердце. С губ уже готов был сорваться звериный вой, к горлу подступил комок.

Человек наблюдал за ней. В складках его рта притаилось сочувствие, а глаза были понимающими и добрыми.

— Я приеду к тебе, — пообещал он. — Как только обеспечу неприкосновенность места преступления.

Он собирался оставить ее одну. Он собирался оставить ее. Одну.

Маргред вздрогнула от негодования и неожиданного чувства утраты. Знакомый мир рушился на глазах. Ей казалось, что и сама она растворяется в пустоте, как вода, уходящая сквозь пальцы. Нет, она не должна выпускать из рук единственного человека, которого знала.

Разумеется, Калеб — смертный, человеческое существо, но, по крайней мере, знакомое существо.

— Я не поеду. То есть не поеду одна, без тебя.

— Может, я позвоню кому-нибудь? — Его глубокий голос поразил ее своей нежностью. — Кому-нибудь, кто мог бы побыть с тобой.

— Нет.

— Подруге? Члену семьи?

Маргред почти не помнила лица матери, которая последовала за королем под волны много веков назад. А о судьбе отца она вообще ничего не знала. Ни партнера, ни детей у нее не было. Она охотилась, спала и жила одна.

Она отрицательно покачала головой и поморщилась.

Между бровей Калеба пролегла морщинка.

— Совсем никого?

Руки ее, спрятанные под обшлагами рукавов, сжались в кулаки. Его жалость раздражала ее. В конце концов, она принадлежит к народу селки, Перворожденных, детей моря.

Точнее, принадлежала.

В море, на собственной территории, отсутствие родственников никогда особенно ее не беспокоило. Но, похоже, в мире людей все так или иначе связаны друг с другом родственными узами.

Он не должен заподозрить, что она не принадлежит к его миру.

Она позволила себе покачнуться, позволила куртке распахнуться, обнажив грудь. Ей было совсем нетрудно изобразить головокружение. Голова раскалывалась. Ноги подгибались. Нападение демона испугало — и ослабило — ее намного сильнее, чем она склонна была признать.

— Я… не могу сейчас думать ни о чем. Я не помню.

Калеб не смотрел на ее грудь. Взгляд его чистых зеленых глаз оставался прикованным к ее лицу с настойчивостью, от которой Маргред стало неуютно.

— Ладно, — медленно протянул он. — Пожалуй, будет лучше, если ты подождешь в джипе, пока не появится Тед, а потом я отвезу тебя к врачу.

* * *

Внутри его автомобиля — джип, повторила про себя Мэгги — было темно и тепло. Здесь пахло металлом, маслом и мужчиной. Запахи суши. Чужие запахи. И здесь, в темной тишине, ее настигла реакция на произошедшее, сокрушительная реакция, подрывающая ее хрупкое самообладание. Крыша и стенки автомобиля давили на нее, как железные прутья клетки. Мэгги поерзала на прохладных кожаных подушках сиденья. Она задыхалась, кровь стучала у нее в висках и даже испачкала кончики пальцев, несмотря на сложенный белый квадратик, который дал ей Калеб.