Морская тайна - [14]

Узкий каменный проход. Японцы расступились, и Головин с товарищами, сделав шаг, остановились перед черной металлической стеной.

Протяжный гул слышался по ту сторону стены, где-то визжало и грохотало железо.

— Нам придется немного обождать, — сказал европеец Головину. — Имеете какие-либо вопросы?

— Вы знаете русский язык? — находясь еще под впечатлением виденного, спросил Головин. — Зачем же до сих пор вы это скрывали?

— Разумеется, знаю, — с холодной наглостью ответил человек, которого Головин со дня прибытия на остров принимал за англичанина. — Помимо русского, я еще владею французским, шведским и румынским языками.

— Нас ни в какой степени не интересуют ваши познания, — резко перебил его штурман. — Я требую исключительно...

— Требовать вы не смеете. Вы можете только просить...

— Учитываете ли вы, что мы — граждане Союза Советских Социалистических Республик? Вам не может быть неизвестна ответственность...

— Господин штурман, — с улыбкой пожал плечами островитянин, — вы, очевидно, недостаточно ясно представляете себе, где вы находитесь и какова ваша участь.

— Именно этого я и добиваюсь.

— Повторяю: вы ничего не смеете добиваться! Вы должны повиноваться и молчать.

Гул оборвался, и тотчас стена бесшумно раздвинулась. Моряки, сопровождаемые конвоем, вошли в отверстие, стена опять замкнулась, и они очутились в глубокой темноте. Не прошло минуты, как раскрылась вторая стена, и в глаза штурману ударил пронзительный сиреневый свет.

— Никогда, — выступая вперед, сказал европеец, — знайте, никогда вы не уйдете отсюда.

Но штурман уже ничего не слышал.

Ослепленный яркими прожекторами, он увидел смутные очертания огромного здания, похожего на ангар дирижабля. Но вот глаза освоились со светом, и, отчетливо различая окружающее, он заметил прозрачные столбы, виденные им раньше на дне океана.

Медленные равномерные шаги раздались рядом, и вскоре появились люди. Страшный вид имели эти существа, шагавшие под наблюдением японцев, одетых в точно такую же белую форму со знаками синего солнца, как и сопровождавшие моряков конвоиры. Седые, желтые, как мертвецы, корейцы с закрытыми глазами, с высохшими, бессильно повисшими руками, согнувшись, брели вереницей, поддерживая плечами миниатюрные голубые подводные лодки. Казалось, сквозь их тела просвечивают лучи прожекторов; их тощие, искривленные, жилистые ноги тряслись при каждом движении.

Тонкие столбы поднимались ввысь. Под искрящимся от сверкания прожекторов куполом, как балконы, выступали металлические площадки с круглыми застекленными кабинами. С купола опускались стальные тросы, и на блоках висели торпедные катера. Окидывая взглядом необыкновенный ангар, Головин уже успел рассмотреть причудливо переплетенные золотистые гудящие трубы. Нетрудно было понять, что эти трубы служат для вентиляции. И опять, чуть слышно ступая босыми ногами, мимо прошли возвращавшиеся корейцы.

— Достаточно, следуйте за мной, — скомандовал европеец.

С уходом последних корейцев раздались заунывные звуки сирены, погасли прожекторы, и друзья продолжали свой печальный путь во тьме.

Но что за остров? Не фантастический ли сон — подводный мир, огни на дне и люди со знаками синего солнца? Кто превратил в пленников штурмана Головина и трех его товарищей? Но если речь зашла о фантастике, мы обратимся к некоторым документам. Как и прежде, придется вспомнить газетные телеграммы, которые прекрасно помогут нам разъяснить, куда и к кому попали моряки с погибшего парохода после долгих скитаний по Тихому океану.

Глава седьмая. У ЧЕРНОЙ СКАЛЫ

Две короткие корреспонденции — одна из Шанхая, другая из Виктории (Британская Колумбия), — опубликованные множеством европейских и американских газет, имеют самое близкое отношение к нашему рассказу. Шанхайская телеграмма фигурировала в газетах под заголовком «Бесследное исчезновение двухсот корейцев». Вот ее текст:

«Потрясающая нищета корейских крестьян известна всему миру. «Шункью» — это слово вы слышите в Корее на каждом шагу. «Шункью» означает «весеннее страдание». Свыше шести миллионов крестьян в течение весеннего периода, с марта до июня, переживают ужасающую голодовку. Когда наступает время шункью, несчастные питаются травой, кореньями и корой деревьев.

С недавних пор в отдаленных корейских селениях появились чужестранные вербовщики. В большинстве случаев это были японцы, которые, внезапно появляясь в глуши, в голодающих деревнях, увозили десятки крестьян и рыбаков. Обращает на себя внимание тот факт, что таинственные агенты, вербуя молодых мужчин, выбирали исключительно тех, кто не имеет родни. Таким образом, никому не известно, куда исчезли двести корейцев. До сих пор никто из них не вернулся на родину. Бесследное исчезновение их вызвало во многих селениях волнения и тревогу».

Вторая заметка называлась «Ночной мираж» и содержала интервью с капитаном канадского гидрографического судна «Наяда», возвратившегося из трехмесячного плавания в Тихом океане.

«Однажды во время сильного шторма, — заявил капитан, — вынужденный сойти с курса и лечь в дрейф, я ожидал прояснения погоды, чтобы точней определить местонахождение судна. К ночи шторм затих, наступило прояснение, и вдруг на расстоянии трех миль мы заметили в темноте необычайное сияние. Звезды помогли нам определиться, и я установил, что мы находимся на северо-востоке от американского острова Мидуэй. Загадочный свет то вспыхивал, то угасал, и на фоне его вырисовывалась небольшая наклонная черная скала. Я тотчас же узнал этот безжизненный, никем не населенный безыменный островок вулканического происхождения. Он окружен рифами, опасными «банками», и ни одно судно не подходит к нему на близкое расстояние. Тем более меня заинтересовало непонятное явление. Дождавшись утра, я лично с двумя матросами на катере поплыл к острову, и каково же было наше изумление, когда мы никого не застали среди мрачных растрескавшихся камней. В пять минут мы обошли весь остров. В пещере, очевидно вырытой первыми исследователями, мы не нашли человеческих следов. Я бы отрекся от виденного, — добавил капитан, — если бы вместе со мной ночной мираж не наблюдали и остальные участники экспедиции».