Морская история казачества - [50]

В покоренной крепости они оставили охранную команду в 18 лодок с экипажами и убыли на зимние квартиры. Так для Черноморского казачьего Войска закончился 1790 год.

Зима в Причерноморье куцая, короток был и отдых казаков. Уже 20 марта 1791 года 2000 черноморцев вошли с моря в Дунай и высадили десант у города Браилов. Потрепали турок с минимальными для себя потерями: 6 убито и 16 ранено. Вернулись с почетными трофеями — захватив, помимо всего прочего, 4 турецких знамени.

Видимо, сам князь Потемкин, периодически покупая у черноморцев трофейные знамена, обратил внимание на то, что у самих героев собственных знамен-то не густо. Помимо Войскового — врученного лично Суворовым, и брейд-вымпела от де Рибаса — ничего. Светлейший вскоре преподнес им знамя от своего имени. Оно было огромным и атласно-белым, с тонким рисунком. Так что еще издали никто не сомневался, от чьего имени вручено. Но вдохновленный Грицько Нечоса не ограничился этим. 21 апреля и 26 мая 1791 года в ставку морских казаков Черноморья — в Слободзю, привезли еще два знамени. Голубого цвета — под цвет летней морской волны Черного моря.

Видимо, князь похвастался царице о своих подарках своим казакам, заодно расписав их верность и подвиги. Потому как поток наград хлынул на героев Измаила как из рога изобилия. 30 июня из самого Санкт-Петербурга доставили истинно царские подарки. Войску Черноморскому Большое белое знамя от императрицы, серебряные трубы и золотые блюдо и солонку. За морские и речные победы кошевому атаману — адмиралу гребных флотилий Захарию Чепеге вручили от Екатерины II золотую саблю, украшенную алмазами[38]. Это было уже второе наградное оружие, полученное им за службу России на море.

Границы земель Черноморского Войска определили по берегу моря от устья Буга до Днестра. Казалось, будут вновь казаки хозяевами завоеванного ими моря. Они уже готовили к новому походу на Фалч 51 лодку с экипажем и яхту. 25 августа 1792 года перешли морем на Тамань, обследовав полуостров. Но случилось горе — умер покровитель и защитник их, князь Потемкин-Таврический. Еще при жизни его земляки-запорожцы славили своего любимца и гордились им.

И мощной княжеской рукой,

Взмахнув гетманской булавой,

Пути к славе указал,

Богатство, славу, милость дал!

Многие черноморцы и слова такого в жизни не слышали, как «поэзия», но эти стихи в честь Потемкина «читали сердцем». Скорбные песни пели они, узнав о кончине своего гетмана. Будущее Черноморского Войска стало смутным, как осенний туман. И стало еще тягостнее и мрачнее в Слободзе-Руф. Мрачное предчувствие не обмануло. Вскоре, по воле Санкт-Петербурга, пришлось им покинуть родные берега, которые снились им, ради которых они ушли от вольной жизни у турецкого султана.

По царской воле — Указом от 30 июня 1792 года, были черноморцы переселены южнее и суше — в Прикубанье. Переселились, кстати, казаки морем. 16 августа они отчалили от привычных берегов, а уже 25-го их лодки (под командованием полковника Белого — одного из сыновей первого атамана черноморцев) бросили якоря у берета Тамани. Положив начало истории Кубанского казачьего войска. (5 октября 1911 года на том памятном месте, в кубанской станице Таманской, был открыт памятный обелиск с надписью: «Первым Запорожцам, высадившимся у Тамани 25 августа 1792 года». Сохранился ли этот памятный знак к началу века XXI — неизвестно.) В составе Кубанского казачьего Войска 38 станиц «сохранили» названия давних запорожских поселений и появилась станица — Березанская, в честь и в память об удачном морском десанте на черноморский остров Березань. В 1792 году был основан город Екатеринодар (дар Екатерины), ставший столицей Кубанского казачьего Войска — исторического преемника Запорожского.

А последний выборный Атаман запорожцев, ставших Черноморским казачьим Войском, Антон Андреевич Головатый, истинно боевой адмирал, продолжил свою морскую службу и после того, как привел гребную флотилию в Тамань. Иначе и быть не могло, ибо только ради романтики походной жизни оставил юный бурсак Киевской Духовной Академии нудное правоведение.

Его дядя — кошевой судья, мечтал увидеть и племянника юристом. Но тот ночью украл лодку и поплыл с приятелями к запорожцам. Его приняли и записали казаком в Кощевский курень (к которому был приписан и казак Гринько Нечоса, ставший князем Потемкиным-Таврическим). Через пять лет бывший бурсак-недоучка уже полковой старшина и войсковой писарь. Последняя должность означала не заведующего канцелярией, а должность начальника штаба всего Запорожского Войска. Видимо, неудавшийся юрист оказался отличным флотоводцем. 16 июня 1788 года приятель молодого Нечосы (Потемкина) — Головатый, командуя гребной флотилией, разгромил турецкий флот в Днестровском лимане.

После переселения черноморцев на Кубань его пригласили в столицу Российской империи. Екатерине Великой он в Санкт-Петербурге понравился (неизвестно, дали ли они с государыней повод поревновать князю Грицько). Обходительный, статный казак-запорожец пришелся ко двору в прямом и переносном смысле. Современники отметили удивительный для запорожского казака грамотный русский язык. Впрочем, надо отметить, что Антон Андреевич Головатый, казачий адмирал, был и казачьим интеллектуалом. Помимо русского и малороссийского, он хорошо владел польским, татарским (в крымском варианте) и турецким языками. Был знаком с классиками античной эпохи. «Недаром ты учил Цицерона, — хвалил его беседу с императрицей Потемкин. — Своим красноречием ты совершенно очаровал ее». Несмотря на приветливость, с которой его принимали в бело-голубом дворце Царского Села, Головатый тосковал по югу, по теплым морям, по походам и сражениям. Получив из рук императрицы золотую саблю и орден Святого Владимира 3-й степени в качестве награды за морские победы над турками в Черном море, он был назначен на Каспий.