Морганы. Династия крупнейших олигархов - [17]

Несмотря на острую нужду в вооружениях, правительство не использовало ни один из карабинов Холла, которые были признаны непригодными и опасными для военного использования. Симон Стивенс предложил продать карабины генералу Дж. К. Фримонту, сообщив в своей телеграмме: «У меня есть пять тысяч карабинов на продажу». Это было неправдой, никакой покупки не было, карабины оставались собственностью правительства и хранились в правительственном арсенале. Остро нуждавшийся в оружии Фримонт, «который в бизнесе был нежный, как девушка, и доверчивый, как женщина», принял предложение Стивенса, но уже по цене двадцать два доллара за штуку. День спустя после получения телеграфного согласия Фримонта Артур Истман купил пять тысяч карабинов у Военного ведомства по цене три с половиной доллара за штуку, а выплату семнадцати тысяч четырехсот восьмидесяти шести долларов произвел Дж. Пирпонт Морган. Как сообщал комитет по расследованию, когда состоялась «продажа» карабинов генералу Фримонту, оружие все еще являлось собственностью правительства, и предложение состояло в продаже правительству его собственного оружия… Правительство не только в один прекрасный день продало оружия на семнадцать тысяч четыреста восемьдесят шесть долларов, которое само же за день до этого согласилось выкупить за сто девять тысяч девятьсот двенадцать долларов (причем Соединенные Штаты потеряли на этой сделке девяносто две тысячи четыреста двадцать шесть долларов), но и фактически предоставило деньги для выплаты самому же себе семнадцати тысяч четырехсот восьмидесяти шести долларов, которые в результате и получило. Более того, это оружие было более опасным для самих войск Союза, чем для конфедератов.

Заговорщики успели переправить две с половиной тысячи карабинов. Вполне понятно, что они не собирались доставлять остальные карабины до того, как Дж. Пирпонт Морган не получит пятидесяти пяти тысяч пятисот пятидесяти долларов за первую партию, то есть через сорок дней после «продажи», несмотря на то что генерал Фримонт настоятельно просил их «поторопиться». Их опасения были оправданными. В выплате за вторую партию карабинов им было отказано, и чек Моргана на пятьдесят восемь тысяч сто семьдесят пять долларов вернулся к военному министру, который передал его в комитет, расследовавший правительственные контракты. После сурового обличения всех участников этой сделки комитет по требованию Моргана выделил девять тысяч шестьсот семьдесят восемь долларов плюс одну тысячу триста тридцать долларов за брокераж. Морган настаивал на том, что его требование о выплате было оправданным, так как его дом из благих намерений выдал аванс господину Стивенсу под гарантии его соглашения с генералом Фримонтом. Это заявление о «благих намерениях» комитет отверг, поскольку Морган отказался обнародовать условия, на которых аванс был выдан Стивенсу. Комитет заявил следующее: «Основываясь на нежелании упомянутого дома („Дж. Пирпонт Морган и К°“) предоставить данные об условиях, на которых состоялась выплата аванса, не будет несправедливым утверждать, что если бы эти условия были обнародованы, то они могли бы предоставить свидетельства того, что во время переговоров по поводу фондов явно имелись определенные сомнения в достаточности гарантий и что к доверию, которое, как было заявлено, существовало между сторонами, примешивалась значительная доля недоверия».

В своем решении комитет сделал Стивенсу, Моргану, Кетчуму и Истману внушение по поводу надлежащего поведения истинного гражданина: «Участие в этой сделке невозможно рассматривать с точки зрения благих намерений и по этой же причине считать справедливыми выдвинутые требования. Во Франции в периоды гражданских волнений часто можно было видеть следующие надписи на мостах, монументах и других общественных строениях: „Отдано под охрану гражданам Франции“. И в нашей стране не следует считать слишком романтичной политическую мораль, объявляющую, что все общественные интересы следует воспринимать как находящиеся под такой же протекцией, особенно в трудные времена, подобные настоящим. Тот не может считаться хорошим гражданином, несмотря на все его заверения, кто старается лишь приумножить ту огромную, возрастающую с каждым днем нагрузку, которая ляжет тяжким бременем на будущее экономики страны, предъявляя Министерству финансов требования, не соответствующие ценности совершенных деяний».

Скандалу с карабинами придавалось большое политическое значение, как одному из многочисленных мошенничеств в армии генерала Фримонта, о которых сообщалось официально. Хотя случаев таких афер было много (генерал Грант жаловался на плохие мушкеты, испорченное мясо, некачественное сено и высокие цены), имелись некоторые доказательства некомпетентности и самого Фримонта, и комитет по расследованию предложил его сместить. Но Фримонт был непримиримым противником рабства, и в его поддержку незамедлительно выступили многие, кто считал предлагаемое отстранение генерала ударом по силам противников рабства (со стороны людей, которые презирали Авраама Линкольна). Таддеус Стивенс интерпретировал этот вопрос с точки зрения честности, верности и патриотизма Фримонта и сказал, что, хотя спекуляция Симона Стивенса выглядит неприглядно, она является вполне законной сделкой. Этот непримиримый пожилой человек, поглощенный борьбой против рабства всеми возможными средствами, цинично отмахнулся от проблемы коррупции, как он это делал и в ходе послевоенной борьбы с Югом. Но, несмотря на все это, генерал Фримонт был все же смещен с поста по обвинению в некомпетентности.