Морган.Король абордажа - [59]

«Неудивительно, что Бернара интересует его будущее, -подумала она, — и все же, несмотря на дьявольский огонек в его глазах, на его лице написаны ум и сообразительность, а еще — чувственность. Неудивительно, что такой человек хорошо поет».

Странно, но Карлотту охватило впечатление, словно она видит не одного, а двух людей, вынужденных делить одно тело.

Наконец Генри Морган глубоко вздохнул и начал застегивать манжеты. Как в тумане он видел, как раскрылись ее губы и тихий, слегка растягивающий слова голос произнес:

— В этом нет необходимости, месье. Ночь теплая. — Ее голос доносился до него словно из тумана.

— Но… но, — начал было он по-французски, — вы должны простить меня. Я… я и не подозревал, что встречу такую леди.

— Меня зовут Карлотта.

— Наверное, у вас есть и фамилия?

Он был поражен, увидев суровое выражение, появившееся на ее правильно очерченном, с золотистым отливом лице. Какое-то злое чувство покривило ее губы, которые придирчивый скульптор мог найти чересчур полными, а рот немного большим для классических пропорций.

— Да, Слушайте внимательно, потому что больше я не буду повторять. Моим отцом был — и есть — граф, адмирал Испании, дон Себастьян де Сандовал. — Неожиданно она плюнула на пол, чем еще больше напомнила Моргану молодого ягуара. — Видите? Я плюю на эту холодную, жестокую кастильскую душу.

— И чем же адмирал, ваш отец, заслужил такое нежное отношение?

— Я презираю его за дикую жестокость его веры и чудовищные поступки, совершенные во имя ее, а также за то, как он уничтожал несчастных индейцев. — И снова выражение лица Карлотты резко изменилось. — Моя мать, которой Бог даровал вечный покой, была француженкой.

Морган был озадачен. Как видно по ее фамилии, ее семья многие века владела графством Амбуаз. И она рабыня шевалье? Но это совершенно невозможно! Девушка выглядела такой свежей, такой юной, трудно поверить, что она была замужем — и уже вдова. Со второго взгляда она производила впечатление порывистой и страстной натуры, в которой борются чувства и поступки.

Снова посмотрев на нее, Морган заметил, что девушка не отрывает глаз от огромного, украшенного золотом серебряного барельефа на одной из стен; он изображал подвиги Геркулеса.

— Франция должна быть такой красивой, — пробормотала она. — Я так хочу увидеть ее. — С расширившимися зелеными глазами она придвинулась к нему, и шелк ее нижних юбок зашуршал, словно сухие дубовые листья осенью. — Могу я предложить вам вина, капитан, или вы, — тут она слегка улыбнулась загадочной улыбкой, — уже выпили достаточно?

— Вполне. — Пират не мог отвести от нее взгляд. — Черт побери! — озадаченно воскликнул он. — Я никак не могу поверить, что… что такая прекрасная женщина действительно существует. Я начинаю думать, что старая лиса Дешамп подлил мне какой-то индейской отравы! Вы есть на самом деле, правда?

— Старая лиса Дешамп. — Смех Карлотты прозвенел словно колокольчик. — Pardieu! Так вот как вы, англичане, называете его высочайшее превосходительство, могущественного лорда и губернатора?

— Мадам, когда-нибудь вы поймете, что мы и наши французские друзья так хорошо ладим в основном потому, что так отличаемся друг от друга.

Карлотта протянула руку и взяла апельсин; в ее белых тонких пальцах на фоне белоснежного платья сочный фрукт ярко выделялся и разжигал его воображение.

Взгляд Моргана остановился на огромном шиньоне, из которого торчало нечто похожее на тяжелую и большую золотую заколку.

— Зеленый и золотой, — не совсем кстати заметил он, -это цвета семьи Морганов — и я, наверное, подлый отступник, но цвет твоих волос кажется мне намного красивее!

— Красиво сказано. — Она опустила глаза. — Как мне ответить на такой комплимент?

— Распусти их для меня.

— Извините, капитан, но мне нравится моя прическа.

— Черт побери, мне кажется, я понимаю ваше замешательство. — Он так неожиданно схватил ее, что она не успела ни бросить, ни положить на место апельсин. Его руки мгновенно нащупали узел на затылке и вытащили блестящую полосу металла.

— Дьявол тебя испепели! — взорвалась Карлотта. — Ты испортил мою прическу.

Не обращая на нее внимания, Морган повернулся, чтобы рассмотреть драгоценный камень, вделанный в рукоятку маленького кинжала.

— Неплохой аметист, мисс, — заметил он, — но сталь плохая. Видите? — С этими словами он придавил лезвие каблуком, резко поднял кинжал за рукоятку, и лезвие с треском сломалось.

— А-ах. Грубый пес!

— Нет, Карлотта, только осторожный; кроме того, я не собираюсь выбрасывать камень, — заверил ее Морган и, подняв лезвие, выкинул его в распахнутое окно. Они оба услышали, как оно звякнуло на парапете.

Морган повернулся и неожиданно припал на правое колено — только так ему удалось избежать удара тяжелой бутылью, которую Карлотта швырнула ему в голову. Бутылка ударилась о стену и разлетелась на тысячу сверкающих осколков.

Он ухмыльнулся.

— Какой темперамент! Неудивительно, что губернатор хочет избавиться от тебя. Ты не слышала, как мы в Уэльсе поступаем с непослушными маленькими девочками?

Поспешно отступая, она схватилась за серебряную чернильницу. К счастью, она была пуста.