Морена - [31]
Так изменилось все — буквально в несколько лет. Теперь — бывший партизан мог сражаться рука об руку с бывшим карателем эскадронов смерти против местной полиции и американской DEA. Командир партизанского отряда становился богатым человеком, сдавая часть территории, которую контролировал его отряд под посадки коки. Полицейский становился богатым человеком, если просто смотрел в сторону, когда надо. Идеи разом потеряли смысл — причем все идеи, как правые, так и левые. Смысл стали иметь только деньги…
Ангел поступил на флот… он не был замаран действиями хунты — и продвинулся по службе достаточно быстро. Он сдал экзамены и стал членом группы тактических водолазов — спецназа ВМФ Чили. По межгосударственному соглашению — его направили на курсы подготовки спецназа ВМФ США в Коронадо…
08 апреля 201… года. Словакия, Братислава. Банска быстрица
Про Россию Анхель когда-то знал очень мало…
Он родился и вырос в Латинской Америке — и Россия была для него всего лишь далекими воспоминаниями деда, его товарищей по Суворовскому союзу, фотографиями, сложным и странно звучащим языком, которому его учил дед помимо испанского с самого детства — да лютой, звериной ненавистью к коммунистам, которую испытывали все, кто его окружал. Для деда коммунисты были как крысы и тараканы, коммунистов он беспощадно истреблял всю свою жизнь. То, что при этом он истребил и немало других людей, дед считал неизбежными, досадными, но допустимыми потерями. Часто разговоры деда и его сослуживцев сводились к тому, что вот когда-то давно дали волю интеллигентам, марксистам и прочей швали и потеряли страну — и потому надо убивать не колеблясь, отрубать голову змее раньше, чем она тебя ужалит.
В центре подготовки боевых пловцов в Коронадо, и позднее, в школе Америк, выпускающих специалистов по борьбе с партизанским движением и терроризмом — такой ненависти не культивировалось. Тем не менее — они убивали красных. Они пели песни про то, как убивают красных. И все понимали — их готовят для того, чтобы убивать красных. То есть, русских.
Дед дожил до девяносто шестого года двадцатого века и в последние годы своей жизни, отсиживаясь в Испании, где он скрывался от ордеров на арест за массовые убийства в период диктатуры — он здорово разочаровался в том, что он делал всю жизнь. Когда Анхель последний раз говорил с дедом — это было в девяносто третьем, тот размахивал руками и говорил, что американцы должны помочь России, если не хотят возрождения красной угрозы. И много матерился… а пьяные слезы текли у него из глаз. Дед говорил, что свободный мир предал их и сильно об этом пожалеет.
Много лет спустя, искалеченный духовно после трех лет иракской бойни, бессмысленной и страшной тайной войны, когда они все захлебнулись в чужой и своей крови, он вернулся к себе и начал готовиться к смерти — потому что жить после того, что он увидел, а главное — сделал — он не мог. В таком состоянии — его нашла баронесса Эвелин Боде, которая входила в некую структуру с центром в Европе, о которой никто и ничего толком не знал, но которая брала свое начало в тайных организациях Белой Гвардии, созданных в двадцатых и тридцатых годах для противостояния с ОГПУ, а позднее — с НКВД.
Баронесса настояла, чтобы он совершил поездку по России, и сам принял решение — стоит ли отдать остаток жизни для тайной службы этой стране, которой в двадцатом веке досталось ничуть не меньше, чем Германии — а может и больше.
Россия потрясла его.
Он увидел величие и низость, богатство и нищету, доброту и неисчерпаемую злобу. Во многом запутавшаяся, безжалостно преследуемая западным миром, но все еще зло огрызающаяся страна, в которой жил его народ. Люди, говорящие с ним на одном языке — просто те, деды и прадеды которых остались здесь, в то время как прадед Анхеля уехал. Страна, разорванная на куски — он видел, сколько русских осталось на чужбине, отрезанные кое-как проведенными границами. Он увидел Украину… великий русский город Киев, некогда цитадель русского консерватизма, где жил основатель Азбуки[18], депутат Пуришкевич — и во что это все превратилось теперь.
И он решил, что воевать за Россию — стоит.
Одно из первых заданий — и божье провидение — привело Ангела в Одессу. Одно из первых — но далеко не последнее. Ангел принял решение — и неукоснительно следовал ему. Теперь его друзья стали врагами, а враги — друзьями.
Тайная структура — долго искала контактов внутри страны, контактов на самом верху — и наконец, нашла. Конечно… мало радости в том, чтобы иметь дело с наследниками дела Дзержинского, Ягоды и Ежова — палачей своей страны. Но… времена не выбирают, в них живут и умирают. Со своей стороны — люди, на которых они вышли, сильно удивились самому факту существования тайной структуры, чьи корни были в белой эмиграции, а чьи ветви — уходили в заоблачные выси политического олимпа Запада, куда они сумели проникнуть во время совместной борьбы с коммунизмом. Однако, Кремль заинтересовался предоставленными возможностями — и оказался прав. Во многом — именно этими тайными связями и тайным сотрудничеством объяснялся неожиданный внешнеполитический взлет России, многочисленные провалы антироссийских акций, подчас весьма болезненные. Это было обусловлено тем, что тайная организация проникла туда, куда ходу не было никогда и никому — в коридоры ведущих западных университетов, в тайные связи британских и американских фондов и структур, в закрытые клубы, в корпорации. Все эти системы, созданные Западом для господства над миром имели один существенный изъян — они были прекрасно защищены от атаки извне, но никак не защищены от атак изнутри. Среди своих — царило абсолютное и не подвергаемое сомнению доверие — иначе было просто нельзя работать издержки были высоки. Но теперь — были люди, кто были внутри системы — и методично подрывали ее изнутри.
