Море страсти нашей - [26]

Джил уже решила вернуться, когда неожиданно распахнулась дверь и на пороге появился Макс. Он молча, слегка прищурившись, смотрел на нее, давая понять всем своим видом, что первой должна заговорить она.

— Макс, могу я поговорить с вами минуту-другую?

Он тут же отступил, приглашая даму в дом, и произнес с нейтральной вежливостью:

— Будьте моей гостьей.

Первое, что она заметила, когда вошла, были раскрытый чемодан на кровати и вещи Макса, лежащие рядом. Он действительно был человеком слова. Прежде чем начать обещанный разговор, девушка несколько секунд тупо смотрела на приметы его скорого отъезда, а затем, собравшись с духом, твердо заявила:

— Я передумала. Вы можете остаться. Если, конечно, хотите.

— Да? С чего вдруг?

— Ну, ведь у нас было соглашение, — невразумительно пробормотала Джил.

— Подумать только, — сухо прокомментировал Горинг, — какое великодушие! Как я могу отказаться?! — И, видимо, считая разговор законченным, вернулся к занятию, от которого его оторвал ее визит, — укладке вещей в чемодан.

— Ну, что же, как хотите. Мне и вправду все равно: уедете вы или останетесь. Но помните, я говорила, что вы можете жить здесь, пока не починят вашу машину, и пока вы окончательно не выздоровеете. Я не хочу нарушать слово.

Горинг приостановил сборы. Какое-то время он молча, внимательно разглядывал рубашку, которую держал в руках, собираясь положить в чемодан, затем, наверное передумав, отложил ее в сторону и повернулся к хозяйке.

— Хорошо, — тихо сказал он. — Вам не придется нарушать слово. Я остаюсь. До тех пор пока не найду способ отсюда выбраться.

Джил не очень понравилось, в какую форму он облек слова. Получалось, что, оставаясь ее гостем, Макс делал ей одолжение. Но у нее не было желания спорить. Дело, ради которого она пришла сюда, было сделано. Теперь пора красиво уйти.

— Рада, что все улажено. Хотелось бы, чтобы мы относились друг к другу, как это было до… — она вскинула подбородок, посмотрела ему прямо в глаза и решительно закончила, — до прошлого вечера.

— Насчет этого можете не беспокоиться, — заверил Макс и улыбнулся. — Обжегшись на молоке, дуешь и на воду, так, знаете ли, говорят.

— Значит, по этому вопросу мы достигли полного взаимопонимания, — поставила точку Джил и с высоко поднятой головой вышла из домика.

Вот так, говорила она себе по дороге к коттеджу. Ты прекрасно выдержала экзамен. Ясно дала ему понять, что он может остаться только на определенных условиях. Но вскоре радость ее померкла. Чего она, собственно, добивалась? И не слишком ли охотно он согласился на ее условия?..

Несколько дней лил дождь, мелкий моросящий, и Джил не покидала своего жилища. Со станции наблюдения ей сообщили, что в пределах видимости появилась популяция дельфинов; вскоре они приблизятся к их побережью. К этому времени она должна закончить всю бумажную работу.

Дождь помогал ей и в другом, более личном: у нее было меньше шансов встретиться с Максом. К ней он не заходил, под окнами ее дома не появлялся. Если раньше он мог заскочить, чтобы позвонить, то теперь, по всей видимости, пользовался параллельным аппаратом, установленным в мастерской. Впрочем, это не ее дело. Он сам решит свои проблемы, в том числе проблему отъезда.

Временами Джил горько жалела о том, что им не суждено снова стать друзьями. Она тосковала по его обществу. Даже в ярости Макс оставался чертовски привлекательным. Ее тянуло к нему, он вызывал в ней интерес. Словно свежий ветер ворвался Макс Горинг в унылое однообразие ее жизни. Одно удерживало ее от того, чтобы пойти на контакт с ним: Джил знала, что после того поцелуя отношения между ними не могут быть просто дружескими. Они перешли границу, за которой уже нет места легкости и простоте общения.

Огромными волевыми усилиями девушка сосредоточивала внимание на работе, но не думать о Горинге не могла. Скоро он уедет. Пора ей обрести прежнее равновесие, смириться с жизнью, которую вела до него и которая будет ее уделом в дальнейшем. Сейчас она кажется ей тусклой и неинтересной, и все же это ее жизнь, и, в сущности, она вполне устраивала Джил, пока на горизонте не появился Он.

К исходу третьего дня дождь перестал. Из-за тонкой завесы облаков (всего, что осталось от серых туч, последние дни застилавших небо) появилось солнце. К этому времени Джил до тошноты надоела жизнь взаперти. Еще немного, и она начинает играть сама с собой в слова. Душа истосковалась по общению. Работа над докладом была практически завершена, и девушка могла гордиться собой, она заслуживала хотя бы маленькой награды.

Бережно сложив в стопку листы — плод многодневных трудов, — Джил пошла звонить Бекки. Подняв трубку, она услышала мужской голос: Макс говорил по телефону из мастерской. Она хотела отключиться, но, услышав, звонкий женский смех и нежный чувственный голос, помедлила.

— Дорогой, — говорила дама, — мы ждем тебя уже целую вечность!

— Виноват, Вирджиния, но что я мог сделать, если на мою машину свалилось дерево? Сама подумай. Лучше посочувствуй мне, бедняге. Торчу в этом захолустье уже Бог знает сколько времени и помираю от скуки: смотрю на океан да нянчусь со своими ребрами, тогда как ты развлекаешься вовсю, наслаждаешься жизнью. Не волнуйся, как только починят машину, я стрелой прилечу.