Море — мой брат. Одинокий странник - [17]
– Я ошибался, когда говорил, что дни первопроходцев прошли, – да, даже на моих лекциях. Первопроходцы на каждом углу, клянусь Богом! Меня всегда завораживали первопроходцы, первопроходческий дух… когда был ребенком, читал исторические романы, саги о франко-индейской войне, о жизни Линкольна, Буна, Кларка, Роджерса… и когда вырос, открыл дух первопроходцев у многих писателей, в особенности американских. Перемена – это процветание общества. Ведь так? Наверное, я от рождения неугомонный человек, этим все и объясняется…
Уэсли подхватил его чемодан.
– Давай выпьем холодного пивка, – предложил он.
– Согласен!
– Вон местечко, – заметил Уэсли, указывая на другую сторону улицы. – Давай туда переберемся.
Пока они переходили улицу, Билл продолжал:
– Я думаю, что понимаю теперь, почему дух первопроходцев всегда направлял меня в размышлениях – потому что он свободен, Уэс, свободен! Он как жаворонок в сравнении с колонистом, человеком, что сажает свои коренья и тем доволен. Первопроходец свободен, ибо идет дальше и забывает оставить след. Боже!
Они вошли в беспутный бар и заняли кабинку с липким столиком. Пьяницы всех сортов рядком сидели у стойки: старые завсегдатаи, солдаты, измученные ведьмы, шумные юноши, которые оживленно жестикулировали, и случайный работяга, все еще в испачканной спецовке.
Официантка принесла им два больших пива и, равнодушно положив руку на спинку кресла, сказала:
– Двадцать долларов, дорогуши.
Уэсли ей подмигнул, а Билл бросил на стол два дайма. Забирая монетки, она одарила Уэсли тяжелым испытующим взглядом.
– Милый, – хрипло сказала она, – следи за глазами.
– А что с ними не так? – спросил Уэсли.
– Они доведут тебя до беды, – ответила она, по-прежнему недобро его разглядывая.
Она отошла с серьезной, задумчивой гримасой, не отрывая глаз от Уэсли. Он отвечал ее глазам таким же бесстыдным испытующим взглядом, таким же медленным чувственным вызовом, предложением грубости на грубость.
– Боже! – хихикнул Билл, когда она ушла. – Так это Хартфорд! Изнасилование Уэсли Мартина!
Уэсли потер нос.
– Брат, – тихо сказал он, – такие штучки могут убить всю судовую команду за две недели.
Эверхарт рычал от хохота, а Уэсли с лукавой улыбкой пил пиво.
Позже, после нескольких стаканов пива, они съели свиные отбивные в закусочной на Главной улице, где Уэсли купил две пачки «Лаки страйк» и одну отдал бродяге, стрелявшему сигаретку.
– Где переночуем? – спросил Билл, когда они вновь вышли на улицу.
Уэсли зубочисткой ковырялся в зубах.
– Будь это Нью-Йорк, – сказал он, – могли бы поспать на ночном киносеансе или в метро. Черт, я не знаю.
Они бродили туда-сюда по Главной, заглядывая в бары и куря. В конце концов забеспокоились; Уэсли предложил пойти на поздний сеанс в кино, но Эверхарт колебался.
– А на что мы будем завтра есть? – сказал он Уэсли.
– Да кому сдалось это завтра! – презрительно проворчал Уэсли. – Давай кино посмотрим.
Они вошли. В полночь они снова оказались на почти пустынной улице. Рабочие возвращались с авиазавода группами, тихо и устало переговариваясь. Перед табачной лавкой, раскачиваясь на каблуках, стоял полицейский.
– Нам лучше убраться, пока не арестовали, – заметил Уэсли. – Пошли поищем, может, где-нибудь сможем поспать несколько часов до восхода.
– Тепло, можно и на улице поспать, – добавил Билл.
Они пошли на восток, через мост в Ист-Хартфорд. Темный пустырь был покрыт густой притоптанной травой, и они легли за кустами. Уэсли уснул через пять минут.
Эверхарт не мог заснуть час. Он лежал навзничь и смотрел на густые скопления звезд в вышине, а футах в трех от него чирикал сверчок… Трава была влажна, но он чувствовал тепло напоенной солнцем почвы. Прохлада разлилась в ночном воздухе, Билл поднял воротник. Услышал шаги на гравийной дорожке поблизости… полицейский? Билл оглянулся, но в темноте ничего не увидел. Открылась и закрылась дверь.
Что ж! Он, человек, работающий в университете, спит под открытым небом, как толпы бродяг. Уэсли спал рядом, будто ничто в мире его не колыхало, но ведь его нельзя назвать бродягой? Кто этот странный молодой человек, во многом мальчик, во многом мужчина? Моряк… да, Эверхарт тоже станет моряком.
Зачем?
Зачем он это сделал? Если его жизнь в Нью-Йорке казалась бесцельной и глупой, то как назвать эту жизнь, это бесцельное странствие? Если война позвала Улисса из Сиракуз, что позвало Эверхарта из Нью-Йорка?
Он часто рассказывал студентам о Судьбе, пылко цитируя Эмерсона и Шекспира, он говорил о Судьбе с энергичной уверенностью, доступной лишь педагогам. В этом его беда – он был бесстрашным педагогом. А теперь? Несомненно, не бесстрашный человек, он полон страха, да и как иначе?.. он не знал, что грядет. Страх, знание и мудрость страха – прогонят ли они педантизм из его глупого бытия?
А что Судьба? Ах, Судьба, очаровательная леди, посмотрите, как сплела она свою пряжу от Нью-Йорка до Хартфорда за несколько коротких часов, превратила человека из педагога в дрожащего школяра, осветила солнцем день, согрела ночь трепетом и могуществом загадок, прокралась на его сторону и в ночи, в минуту ужасного великолепия приоткрыла свое таинство таинств, которое не мог знать ни один человек, но всякий ждал, дивился и, по мере сил духа своего, ему противостоял!
Джек Керуак дал голос целому поколению в литературе, за свою короткую жизнь успел написать около 20 книг прозы и поэзии и стать самым известным и противоречивым автором своего времени. Одни клеймили его как ниспровергателя устоев, другие считали классиком современной культуры, но по его книгам учились писать все битники и хипстеры – писать не что знаешь, а что видишь, свято веря, что мир сам раскроет свою природу. Именно роман «В дороге» принес Керуаку всемирную славу и стал классикой американской литературы.
"Бродяги Дхармы" – праздник глухих уголков, буддизма и сан-францисского поэтического возрождения, этап истории духовных поисков поколения, верившего в доброту и смирение, мудрость и экстаз.
После «Биг Сура» Керуак возвращается в Нью-Йорк. Растет количество выпитого, а депрессия продолжает набирать свои обороты. В 1965 Керуак летит в Париж, чтобы разузнать что-нибудь о своих предках. В результате этой поездки был написан роман «Сатори в Париже». Здесь уже нет ни разбитого поколения, ни революционных идей, а только скитания одинокого человека, слабо надеющегося обрести свое сатори.Сатори (яп.) - в медитативной практике дзен — внутреннее персональное переживание опыта постижения истинной природы (человека) через достижение «состояния одной мысли».
«Ангелы Опустошения» занимают особое место в творчестве выдающегося американского писателя Джека Керуака. Сюжетно продолжая самые знаменитые произведения писателя, «В дороге» и «Бродяги Дхармы», этот роман вместе с тем отражает переход от духа анархического бунтарства к разочарованию в прежних идеалах и поиску новых; стремление к Дороге сменяется желанием стабильности, постоянные путешествия в компании друзей-битников оканчиваются возвращением к домашнему очагу. Роман, таким образом, стал своего рода границей между ранним и поздним периодами творчества Керуака.
Еще при жизни Керуака провозгласили «королем битников», но он неизменно отказывался от этого титула. Все его творчество, послужившее катализатором контркультуры, пронизано желанием вырваться на свободу из общественных шаблонов, найти в жизни смысл. Поиски эти приводили к тому, что он то испытывал свой организм и психику на износ, то принимался осваивать духовные учения, в первую очередь буддизм, то путешествовал по стране и миру. Единственный в его литературном наследии сборник малой прозы «Одинокий странник» был выпущен после феноменального успеха романа «В дороге», объявленного манифестом поколения, и содержит путевые заметки, изложенные неподражаемым керуаковским стилем.
Еще при жизни Керуака провозгласили «королем битников», но он неизменно отказывался от этого титула. Все его творчество, послужившее катализатором контркультуры, пронизано желанием вырваться на свободу из общественных шаблонов, найти в жизни смысл. Поиски эти приводили к тому, что он то испытывал свой организм и психику на износ, то принимался осваивать духовные учения, в первую очередь буддизм, то путешествовал по стране и миру.Роман «Суета Дулуоза», имеющий подзаголовок «Авантюрное образование 1935–1946», – это последняя книга, опубликованная Керуаком при жизни, и своего рода краеугольный камень всей «Саги о Дулуозе» – автобиографического эпоса, растянувшегося на много романов и десятилетий.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.