Море и берег - [10]

Под покровом темноты выходим из бухты. «Червона Украина» впереди, за нею «Красный Кавказ».

Фарватер знакомый. Рулевой точно держит курс. Кругом спокойно. А все же чувствую нервное напряжение. Первый боевой поход! Невольно думается о сообщении, которое застало нас еще в базе: при входе в Карантинную бухту подорвался на мине и быстро затонул портовый буксир. А ведь в этом районе тральщики тщательно «пахали» море. Может быть, остались невытраленными и другие мины, сброшенные немцами с самолетов? Какая опасность для крейсера, который сейчас, можно сказать, набит взрывчаткой!

Прислонившись к ограждению мостика, рядом стоит капитан 1 ранга С. Г. Горшков. С момента выхода из базы он не проронил ни слова. Флагман ни во что не вмешивается, значит, все идет нормально. Правда, известна большая выдержка нашего комбрига: в походах он не опекает командиров кораблей, даже видя мелкие ошибки, не спешит делать замечания, бережет командирские нервы.

Берег отдалился и пропал во мгле. Через некоторое время штурман сообщил, что подходим к назначенному району. Командир минно-торпедной боевой части Александр Давидюк доложил с кормы — все готово к минной постановке. Узким, невидимым со стороны, лучом сигнального фонаря-ратьера даем условный сигнал на «Красный Кавказ». Корабли легли на параллельные курсы в строго рассчитанной друг от друга дистанции. Получив разрешение комбрига, подаю команду:

— Начать минную постановку!

Нам не видно, что делается на корме, и слова команд не доносятся оттуда из-за шума турбовентиляторов. Но все происходящее там нетрудно представить. Давидюк засекает время по секундомеру и командует:

— Правая!

Краснофлотцы, подхватив первую из мин, стоявших на правом борту, мягко, но сильно толкают ее по рельсам к кормовому срезу. Черный шар с глухим всплеском исчезает в кипящей кильватерной струе. Когда стрелка секундомера отсчитывает положенное число делений, Давидюк выкрикивает:

— Левая!

И теперь уже падает за корму мина с рельсовых путей левого борта.

Через равные промежутки времени следуют команды, и мина за миной исчезают в глубине.

Корабль идет строго по прямой линии с неизменяющейся скоростью. И воображение рисует ровный пунктирчик мин, оставленных за кормой крейсера. Второй такой же пунктир, параллельный нашему, чертит идущий неподалеку «Красный Кавказ». А мористее, как нам известно, тем же курсом следует эсминец «Безупречный». Он ставит минные защитники. Если противник попытается уничтожить минное заграждение тралами, защитники помешают ему это сделать. Находящиеся на них устройства застревают в тралах, взрываются и выводят их из строя.

Наконец с палубы сброшена последняя мина. Задание выполнено. Командир бригады дает кораблям сигнал возвращаться в базу.

В базе ждала новость. К нам на крейсер старшим помощником был назначен капитан 2 ранга В. А. Пархоменко. Моложавый, подтянутый, он сразу произвел на меня хорошее впечатление.

До войны Пархоменко учился в Военно-морской академии. Его, как опытного офицера, много плававшего и даже командовавшего кораблем, срочно послали на флот. И вот он на «Червоной Украине».

Я обрадовался: теперь у меня будет опытный, знающий старпом — мой первый заместитель, офицер, на котором держится организация корабельной службы со всеми ее строгостями и сложностями.

Сразу же ввожу нового старпома в курс дела:

— Стоянка в базе короткая — ночью опять на минную постановку. Запальные команды, чуть передохнув, уже ушли на склад готовить очередную партию мин к погрузке на корабль. Скоро баржа с ними подойдет к борту.

Баржа подошла после обеда. И все стало повторяться в той же последовательности, что и накануне. Приняли мины, подготовились к походу. В море вышли, как и сутки назад, вместе с «Красным Кавказом». Постановка мин прошла без каких-либо помех.

Солнце светило уже вовсю, когда возвращались в базу. Точно держим курс по оси входного фарватера. От бонового заграждения навстречу нам движется буксир. Он медленно тянет за собой неуклюжий, тяжелый, двадцатипятитонный плавучий кран. Буксир, уступая дорогу крейсерам, отвернул влево. Расходимся с ним правыми бортами.

Лишь на какое-то мгновение мой взгляд остановился на этом портовом труженике — внимание было поглощено управлением корабля на узком фарватере. И как раз в этот момент возле крана взметнулся высокий рваный столб воды. По ушам ударил звук мощного взрыва. Слышу властный голос комбрига:

— Командир, застопорить ход!

Бросившись к ручкам машинного телеграфа, отрабатываю средний назад. Следующий в кильватере «Красный Кавказ» тоже останавливается.

Плавучий кран затонул. Буксир с заклиненным рулем остался на плаву. Что делать? Не лучше ли идти вперед, чем торчать в опасном месте. Запросили оперативного дежурного штаба флота. Получив «добро», на малом ходу втянулись в бухту.

Вторая жертва на фарватере. Ясно, что снова сработала вражеская мина. И опять вопрос: почему же наши тральщики ничего здесь не обнаружили? Выходит, применялись мины, принцип действия которых нам не был известен.

Вскоре еще одна трагедия разыгралась на наших глазах. Выходящий из базы эсминец «Быстрый» подорвался в непосредственной близости от боновых ворот. Он выбросился на мель у Константиновского мыса и долго горел, испуская клубы черного дыма: взрыв вызвал на нем воспламенение мазута в котельном отделении.