Мор. (Роман о воровской жизни, резне и Воровском законе) - [19]
Скиталец, конечно же, стрелял в людей, во всяком случае в сторону противника, он даже видел, как после его выстрела упал человек. Он стрелял в людей в серой форме вражеской армии, но вражды к этому упавшему не испытывал. Стрелял потому, что так было положено. Однако этого серого солдата вовсе не ненавидел так, как возненавидел теперь красномордого капитана, своего командира, защитника родины – не из штрафников, куда уж там!
Скиталец тоже жаждал повидаться с милой своей женой и никаких орденов или иных наград, кроме этой встречи, ему не надо было за то, что дал продырявить свою башку во имя узаконенного убийства.
Но как ему осуществить эту мечту? Он, первым делом, стал себя проверять, пытаясь приподниматься, чтобы понять, есть ли у него силы для задуманного, сможет ли устоять на ногах без посторонней помощи. И убедился вскоре, что в одиночку это делать рискованно. Ведь он лежал наверху. Внизу занимали позиции два командира, сильно контуженные, совсем безжизненные: эти двое даже не ели ничего, только просили пить. Скиталец попросил санитара помочь ему спуститься в туалет.
– Вам не только вставать – шевелиться нельзя, – санитар сунул ему под одеяло утку.
Сколько не твердил Скит, что надоела ему утка, сколько не орал-умолял, санитар его не слушал.
В Москве состав поставили где-то на окружной дороге, поговаривали, что будет стоять здесь суток трое, снимут раненых, которых примут московские госпитали, остальных повезут в освобожденный Ленинград; Скиталец уловил из разговоров московских врачей, осматривающих прибывших раненых, что его здесь не оставят, что черепников Москва не принимает из-за нехватки места, и он решил, что должен торопиться.
Улучив момент, он приподнялся – перед глазами темно, искры, зашумело в голове. Отдохнув, стал спускаться, помог проходивший офицер; в проходе опять отдохнул на откидном сидении; набравшись мужества, побрел дальше, держась за стенку; появился санитар – помог добраться до туалета; здесь взглянул в зеркало – и испугался собственному отражению, слабость не позволила освежить лицо. Санитар помог обратно добраться до места.
Валяясь на своей полке, Скит разрабатывал в уме варианты, как выбраться из поезда: он решил во что бы то ни стало украсть обмундирование «тяжелораненого» капитана, который так рвался к своей сдобной жене; Скит считал, что у него больше прав увидеться со своей единственной любовью, своей Диной Дурбин. Он не сомневался, что в одиночку будет принят в любом госпитале.
После первой попытки встать, ему захотелось для верности попробовать снова. Когда не было близко санитаров, успешно присел и стал спускаться. Да, он передвигался самостоятельно, но… не ходил, до туалета не дошел. Очнувшись, понял, что лежит на своей полке. Уткнувшись в подушку, он заплакал. Было обидно наблюдать, как эта сука, этот бравый капитан, на его глазах облачился вечером в заветный мундир, побрызгал себя одеколоном и ушел.
Тогда пришла мысль: письмо! Подозвал санитара и продиктовал полстранички о том, что умирает совсем рядом с ней, Варей, от тоски. Санитар обещал тут же отправить письмо. Поезд простоял на окружной дороге даже дольше, чем предполагалось. Затем состав пошел, а на следующие сутки был уже в Ленинграде.
Скит поступил в эвакуационный госпиталь. Его сразу же отвезли в операционную для перевязки, затем определили в «тяжелую» палату. После укола морфия он, наконец-то, крепко заснул.
Глава пятая
1
Судьба Скитальца набирала скорость, но, по его мнению, очень медленно. Его лечили, оперировали. Человек рождается как будто в готовом виде. В течение же его жизни становится очевидным, что готовым он никогда и не станет, за редким исключением, если покидает мир довольным прожитой жизнью, завершивший все, на что был способен. Скиталец требовал от врачей, чтобы поскорее выписали его, даже не готового. Но ему объяснили, что ждут крупного специалиста, который доведет его до окончательной готовности, так представлялось врачам.
– У тебя же голова пробита, а не задница, – доказывали они, – или для тебя между ними нет разницы?
Шли месяцы. Он писал в Москву, ответов не получал. Ела тоска. Почти год он находился в госпитале. Наконец его сочли окончательно готовым, чтобы отправить обратно на фронт за очередной порцией осколков, хотя бы на сей раз в зад для разнообразия. Возвращаться на фронт ему доверили самому, после положенного отпуска.
Прибыв в Москву, с вокзала в Рощу шел пешком: какое наслаждение идти обратно в детство и в пути предаваться воспоминаниям: здесь на электричке садку держал, а вот у этого магазинчика от Оловянного пропуль (принять от укравшего добычу, чтобы отвести улику – жарг.) получил. Мелькают, припоминаются лица и события и ждешь, вот-вот встретишь кого-нибудь знакомого. А на дворе зима – сорок пятый год.
Никого из знакомых он не встретил, все стало вокруг не так, как было. Окна в домах заклеены, везде всего навалено, впрочем, все же не сравнить с Ленинградом…
Роща мало изменилась. Все те же деревянные двухэтажные дома, утопающие теперь в грязных снежных сугробах. Ноги сами несли на Полковую, к дому, где они с Варей в сарае предавались любви. Думая о Варе, он почти физически чувствовал тепло ее кожи, в зудящем ожидании его тело рвалось вперед. Вот он – дом! Калитки нет. И забора в сущности не стало, но исчез и сарай! Из окон все еще торчали почерневшие жестяные трубы, похожие на водосточные. Вот куда все подевалось, и забор, и сарай – в трубу улетели. Жильцы дома ничего не знали, не слыхивали ни о Варе, ни об Олечке – тоже словно в трубу улетели.
Ахто Леви – автор широко известных книг: «Записки Серого Волка», «Улыбка фортуны» Строя свои произведения на детективной основе, он привлекает внимание читателей исповедальностью, стремлением нравственно очистить своих героев. Роман «Бежать от тени своей» также написан с этих позиций. В нем автор исследует жизнь преступника Феликса Кента, журналистки Маргариты и других героев и страстно призывает к преодолению в самом себе того дурного, темного, что не дает человеку подняться.
Вторая часть трилогии известного писателя повествует о тяжёлых днях фашистской оккупации в Эстонии. Захватчики, считая эту прибалтийскую республику своей исконной вотчиной, использовали её население и территорию в интересах «великой Германии». Не все эстонцы и не сразу поняли это. Из-за преступных методов политики сталинской клики многие из них встретили оккупантов как освободителей. Однако очень скоро за респектабельным фасадом «новой власти» разглядели истинное лицо антигуманного и античеловеческого административного образования — фашистского государства, чьи цели и задачи были полярно противоположны надеждам простых эстонцев.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя Ахто Леви известно читателю по его книгам: «Записки Серого Волка», «Бежать от тени своей», «Улыбка Фортуны». Новый роман «Посредине пути» прямое продолжение прежних его книг. Это монолог человека, который вспоминает свою прежнюю непутевую жизнь, годы тюремного заключения и скитаний, людей, встреченных на жизненном пути.
«Записки Серого Волка» Ахто Леви – исповедь человека необычной судьбы. Эстонец по национальности, житель острова Саарема, Леви воспитывался в мещанской семье, подверженной влиянию буржуазной националистической пропаганды, особенно сильной в первый год существования Советской власти в Прибалтике – 1940-й. Тринадцатилетним мальчишкой в 1944 году Леви бежит из дому, из оккупированной фашистами Эстонии, в Германию, и оттуда начинается его горький путь жизненных компромиссов, нравственной неустойчивости, прямых преступлений.У автора одна задача: честно, без скидок и послаблений разбираясь в собственном запутанном, преступном жизненном пути, примером своей жизни предостеречь тех юношей и подростков, которые склонны видеть некую романтическую «прелесть» в уголовщине.
Эта первая из трех повестей известного писателя Ахто Леви рассказывает о мальчике-эстонце, который пытливо вглядывается в сложный и такой непонятный мир взрослых. Он живет по законам детства: безграничной любви, дружбы и добра, но в его светлый мир врываются такие понятия, как Сталин, репрессии и война… Вторая повесть о фашистской оккупации Эстонии, третья — о послевоенном становлении.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.