Мор мечей - [19]

Габриэль понял, что Ариосто сделался памятником его матери. И ее местью.

Люблю тебя! Давай поедим!

Габриэль обнял зверя и понял, что придется вылезать из седла и долго-долго идти по длинной балке, висящей в ста футах над ристалищем.

Мастер Смит наблюдал за ним, не пытаясь помочь. Он склонил голову набок, как огромный ястреб.

– Все в порядке? – поинтересовался он.

– Я боюсь высоты, – сообщил Габриэль и сделал еще один крошечный шаг. Пронесся порыв ветра.

– А. Ну ничего, опыт – лучший учитель, или как там говорят. Вперед, сэр рыцарь! У меня есть для вас подарок, но я вам его не отдам, если вы не дойдете сюда до утра.

– Мог бы дать мне руку, – буркнул Габриэль сквозь зубы.

– А это поможет? – удивился мастер Смит и протянул левую руку. Габриэль схватился за нее и сделал последний длинный шаг с дубовой балки на камень.

– Спасибо.

– Ерунда, пойдем.

Они спустились, миновали главный зал и кухонные помещения и вышли на ристалище. Габриэль посмотрел вверх, а Ариосто – вниз. Волна любви почти сбивала с ног. Сверху казалось, что до земли много миль, но теперь было видно, что грифон совсем близко.

Из мастерской доносился скрежет – туда то и дело заманивали странствующих оружейников и бронников и поручали им целую гору старых покореженных доспехов.

Габриэль любил бронников. И старых согбенных, и юных и ярых. Они все были безумны, но при этом любили и знали свое дело.

Сейчас над полировкой металла трудился не человек. Высокий лоб, почти заостренные уши, слишком много зубов… но ирка выдавала не внешность, а та сосредоточенность, с которой он смотрел на кусок железа.

– Милорд дракон, – кивнул ирк. Он не шипел, как Сказочный Рыцарь. Речь его звучала как целый хор шакалов или волков, распадаясь на отдельные голоса. – Знаменитый сэр Габриэль. Приятно видеть вас во плоти, а не только ваши мерки.

– Габриэль, это Калл Петт, величайший художник по доспехам среди того народа, который вы зовете ирками. Он заканчивает трудиться над моим подарком.

– Вам придется заканчивать самому, милорд дракон, – возразил Калл Петт. – Я не играю в игры с реальностью, как некоторые из вас.

Он поднял пластину, над которой работал, когда они вошли, – небольшой неровный квадрат с изогнутыми краями и какими-то сочленениями. Габриэлю показалось, что это часть перчатки, и он с удовольствием обнаружил, что прав. На старом мешке валялась перчатка на левую руку. Калл Петт взял ее, щелкнул чем-то, подкрутил винт и вставил пластину в тыльную сторону. Согнул ее несколько раз.

Габриэль отметил, что ирк не снимал никаких мерок, все делая на глаз.

– Примерьте. Я не мог работать с вами, потому что заказчик хотел сделать сюрприз.

Габриэль вдруг понял, что это не перчатка, а рука. Потянулся за ней.

– Глупо скрывать модель от художника, – говорил бронник. – Я должен был увидеть вас и вашу культю хотя бы вчера. Но тщеславие драконов вошло в поговорки. Она подходит, конечно, но лишь по счастливой случайности. Если бы вы были рядом, получилось бы лучше. Возможно, она маловата.

Габриэлю вдруг показалось, что у него всегда росла серебряная рука. Она не двигалась, конечно. Но выглядела прекрасно и по размеру подходила идеально. Да, мертвая серебряная рука.

– Ну? – раздраженно поинтересовался мастер у дракона. – Попробуйте, мастер. Мы оба должны знать, что все получилось.

Мастер Смит сотворил заклинание. Габриэля немного смущало, что у дракона нет ни Дворца воспоминаний, ни какой-то системы. Он не пел, не чертил знаков, не перебирал бусы. Просто творил. Люди так не могут. Для Габриэля в этом и заключалась главная разница между их народами.

Заклинание проползло по верстаку и вошло в мертвую руку, которая лежала на коленях Габриэля. Язычки зелено-золотого пламени показались на кончиках пальцев. И вдруг пальцы защипало. Не успев подумать, он встряхнул рукой… встряхнул серебряными пальцами.

– Господи, – выдохнул Габриэль.

– Хорошо? – поинтересовался оружейник.

Мастер Смит улыбнулся.

– Ну тогда снимайте.

Габриэль почувствовал укол страха. Он пытался дотянуться до молотка, лежавшего на верстаке. У него почти получилось.

Калл Петт подошел и поднял его руку. Поглядел на нее, согнул в запястье, разогнул.

– Вышло бы лучше, если бы мне позволили снова разрезать вашу рану. Я бы использовал… проволоку… браслет. Только небольшой порез. – Он показал на браслет, прикрученный к перчатке крошечными винтиками. – Это временная мера.

Когда руку сняли, Габриэль вздохнул.

– Когда вы закончите?

– Сегодня, когда взойдет луна. Сегодня же я могу закрепить гнездо, если вы готовы. Это не больнее, чем любое лечение. – Он пожал плечами, как будто ему было плевать на боль Габриэля. Вероятно, это соответствовало истине.

– Вы великолепны, – заметил мастер Смит.

– Получилось бы лучше, если бы я увидел его раньше, – снова буркнул оружейник. – Но нам повезло.

Они вышли обратно на ристалище. Мастер Смит задрал голову, посмотрел на грифоний насест.

– Не стоило бы говорить тебе, наверное. Но когда я впервые увидел тебя в вероятностях… еще не запутавшись в нитях… я уже видел эту руку. Я не понимал почему. Хотя нет, все человеческие слова никчемны. Я знал тысячу причин. Эта рука – самый мощный артефакт, который я способен сотворить. Прежде чем мы расстанемся, я научу тебя обращаться с ней. Она будет фокусировать твою силу, как посох Гармодия. Новый посох. Старый стал древком твоего оружия, если ты не знаешь.