Моня Цацкес - знаменосец - [2]
На побеленной известью стене висел длинный плакат с большими красными буквами:
Все бойцы в этой казарме и даже старший политрук Кац никак не могли приходиться внуками русским дворянам Суворову и Кутузову, потому что были евреями. Да еще из Литвы. О том, что их зачислили во внуки Суворова и Кутузова, они и представления не имели. И по очень простой причине – не умели читать по-русски.
Одна лишь уборщица Глафира могла претендовать на кровную связь с великими полководцами, но тогда бы ее следовало называть не внуком, а внучкой.
– Не отвлекаться! – строго предупредил солдат старший политрук Кац. – Одно из двух. Или вы будете смотреть на Глафиру… или…
– Одно из двух, – услужливо подсказал политруку рядовой Мотл Канович.
Кац проходил с солдатами – новобранцами Шестнадцатой Литовской дивизии раздел Устава Внутренней службы Рабоче-Крестьянской Красной Армии, посвященный боевому знамени.
– Канович! Встать! Повтори, что такое знамя.
Мотл Канович, бывший портной из местечка Ионава, вылез из-за парты и, сутулясь, свесил руки по швам.
– Можно отвечать на идише? – спросил он по-еврейски.
– Нет. Только на русском. Мы, Канович, не в вашем местечке Ионава, а в России, и здесь протекает не река Неманас, а Волга-матюшка река.
Уборщица Глафира, которая, кроме русского, других языков не знала и до того, как попала вольнонаемной в Литовскую дивизию, даже не предполагала о их наличии, не разгибаясь, поправила политрука:
– Не матюшка, а матушка. Господи, политрук, а чего лопочет!
– Глафира! – стал строгим Кац. – Одно из двух. Или вы замолчите и не будете мешать… или…
– Да мне-то что?.. – повернула к нему почти заголенный зад Глафира и сильным толчком тряпки погнала пену по доскам. – Ты – командир, ты и учи.
– Ну, так все-таки, что такое знамя, Канович?
– Знамя?.. Вас интересует, что такое знамя?..
– Да, меня интересует.
– Хорошо… Это… это… Ну, флаг.
– Знамя, Канович, – это символ.
– Что такое символ? – спросил Канович.
– Что такое символ? – переспросил Кац и задумался. – Символ… Это… это… Символ.
– Может быть, на идиш? – попробовал выручить политрука бывший портной.
– Никаких идиш! – рассердился Кац. – Устав Красной Армии написан по-русски. Еврейского Устава пока еще нет… и не будет.
– Кто знает? – пожал плечами рядовой Моня Цацкес.
– Цацкес, встать! Идите, Цацкес, ко мне. Вот здесь, на плакате, нарисовано наше красное знамя. Объясните мне и своим товарищам, из чего оно состоит.
– А чего объяснять-то? – заметила, выкручивая тряпку, Глафира. – Переливать из пустого в порожнее…
Моня Цацкес, невысокого роста, но широкий в кости новобранец пошел к политруку, ступая по свежевымытому полу на носках своих красных больших ботинок, и сделал круг, обходя обширный Глафирин зад.
– Знамья, – взглянув на плакат, почесал стриженый затылок Цацкес, – составлено… из…
– Господи! Не знамья, а знамя, – вмешалась Глафира, не разгибаясь и с ожесточением гоняя тряпкой мутную лужу.
– Не перебивать! – одернул Глафиру старший политрук. – Продолжайте, Цацкес.
– Знамья состоит из… красной материи…
– Не материи, а полотнища, – качнул рыжим одуванчиком Кац. – Дальше.
– Из палки…
– Не палки, а древка.
– Что такое древко? – удивился Цацкес.
– Палка. Но говорить надо – древко.
– Надо так надо.
– Солдатская доля, – вздохнула Глафира, – хочешь не хочешь, говори, что прикажут.
– Дальше, Цацкес.
– На конец палки, то есть… этого самого… как его… надет, ну, этот… как его… Можно сказать на идише?
– Нет. По-русски, Цацкес, это называется наконечник. То есть то, что надето на конец.
– Объяснил! – хмыкнула Глафира. – Мало ли чего надевают на конец?
– А что мы видим в наконечнике? – спросил Кац.
– Мы видим… – задумался Цацкес, вперившись своими круглыми черными глазами в плакат. – Мы видим… этот… ну как его… Молоток!
– Молот, – поправил Кац. – И…
– И… – повторил за ним Цацкес. – Что это, я знаю, а выговорить не могу.
– Серп, батюшки! – вставила Глафира. – Чего тут выговаривать?
– Серп, – сказал Цацкес.
– Значит, серп и молот, – подвел итог старший политрук Кац.
– Правильно, – согласился Цацкес.
– А что означают серп и молот? – подумав, спросил старший политрук.
– Не знаю… – простодушно сознался рядовой Цацкес.
– Много упомнишь… на таком пайке… – сочувственно вздохнула Глафира, повернув зад к аудитории, и солдаты все как один снова пригнули стриженые головы к партам, силясь разглядеть что-то под ее задравшейся юбкой.
– Серп и молот – это символ, – сказал Кац и строго посмотрел на зад уборщицы, остервенело шуровавшей замызганный пол казармы.
– Дожила Россия, – сокрушенно вздохнула Глафира. – Докатилась, матушка… защитников понабирали… Много они навоюют.
Моня, возвращаясь на место, не сумел разминуться с Глафириным задом.
– Уйди, нехристь! – разогнулась Глафира, показав свое плоское, изрытое оспой лицо, и беззлобно замахнулась тряпкой.
Моня вприпрыжку добежал до своей парты и плюхнулся рядом со Шлэйме Гахом, который в мирное время был шамесом в синагоге.
Старший политрук Кац уставился в книжку Устава и стал зачитывать вслух, раскачиваясь, с подвывом, как молитву:
Повесть Эфраима Севелы «Мужской разговор в русской бане» — своего рода новый «Декамерон» — по праву считается одним из самых известных произведений автора. В основе сюжета: трое высокопоставленных и неплохо поживших друзей, Астахов, Зуев и Лунин, встречаются на отдыхе в правительственном санатории. Они затворяются в комфортной баньке на территории санатория и под воздействием банных и винных паров, шалея от собственной откровенности, принимаются рассказывать друг другу о женщинах из своей жизни..
Инвалидная улица отличалась еще вот чем. Все евреи на ней имели светлые волосы, ну в худшем случае, русые, а у детей, когда они рождались, волосы были белые, как молоко. Но, как говорится, нет правила без исключения. Ведь для того и существует правило, чтобы было исключение. У нас очень редко, но все же попадались черноволосые. Ну, как, скажем, мой дядя Симха Кавалерчик. Но вы сразу догадались. Значит, это чужой человек, пришлый, волею судеб попавший на нашу улицу.Даже русский поп Василий, который жил у нас до своего расстрела, был, как рассказывают, огненно-рыжий и не нарушал общего цвета улицы.
Повесть «Мама» представляет в развернутом виде «Историю о том, как сын искал свою маму...» из повести «Мраморные ступени», являясь в некотором роде ее продолжением.
Зуб мудрости – удивительная повесть Эфраима Севелы, действие которой разворачивается в своего рода пространственном коридоре, соединяющем Москву и Нью-Йорк. Героиня повести, тринадцатилетняя Оля, была вынуждена вместе с семьей покинуть СССР и теперь, будучи уже в США, делится с нами размышлениями о жизни, поверяя свои самые сокровенные переживания. Мудрость и искренность героини, ее обостренное чувство справедливости и, конечно, умение подмечать забавное – все это придает особую занимательность повествованию, трансформируя личную историю еврейской девочки в дискурс судеб целого ряда поколений и тем самым выводя ее на общечеловеческий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Профессий много, ноПрекрасней всех — киноКто в этот мир попал —Навеки счастлив сталФильм! Фильм Фильм!И нам, конечно, лгут,Что там тяжелый труд.Кино — волшебный сон.Ах, сладкий сон!Фильм! Фильм! Фильм!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Каждый хоть раз в жизни хотел прочитать мысли другого человека. Теперь это возможно!Перед вами – уникальный сборник откровений, историй, страхов и желаний обычных людей, которые они анонимно присылали на сайт «Подслушано» (ideer.ru). Меньше чем за год «Подслушано» стало новым трендом Интернета, а его аудитория перевалила за 1 миллион человек. Мы сохранили авторскую стилистику текста и ни слова не выдумали от себя. Открыв книгу, вы поймете, что такое просто невозможно придумать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.