Монументальная пропаганда - [80]
— Ну, а содержание здесь просто подлое, — сказал я. — Ты к Шубкину можешь относиться как угодно, я и сам его не большой поклонник, но ему не все равно, вкушать какую пищу, и его отчее кладбище там же, где и твое.
— Как? — закричал Распадов. — В России похоронены мои родители, деды и прадеды.
— А где его деды-прадеды похоронены? — спросил я.
— Его? — Распадов задумался. — А почему ж тогда они (не сказал, кто они) уезжают?
— Да вот таких стихов начитаются и уезжают. Кстати, насчет пищи, — сказал я Владу, — я не знаю, кто с чьей руки что вкушает, но с чьей руки ты свою мякину жуешь, теперь, кажется, можно не сомневаться.
Этой фразы он мне простить не мог никогда.
Глава 5
В старость человек вступает неподготовленным. Пока тянутся детство, юность, молодость, зрелость, человек живет на земле с поколением собственным, с теми, кто постарше и кто помоложе, как будто в одной компании. В школе, на работе, на улице, на собрании, в магазине, в бане, в кино он встречает в общем-то одних и тех же людей, кого-то знает хорошо, кого-то шапочно, кого-то где-то когда-то видел. При этом одни старше его, другие моложе, третьи такие же, как и он. Человека можно вообразить идущим в середине большой колонны: и впереди еще много народу, и сзади кто-то вливается. Человек идет, идет и вдруг замечает, что приблизился к краю, и впереди уже никого. Не стало людей, которые были старше на двадцать лет, на десять, на пять, да и ровесники сильно повымерли. И уже куда ни сунься, везде он самый старший. Он оглядывается назад, там много людей, помоложе, но они-то росли, когда оглянувшийся был уже не у дел, с ними он не общался и не знаком. И получается так, что старый человек, еще оставаясь среди людей, оказывается одиноким. Вокруг шумит чужая жизнь. Чужие нравы, страсти, интересы и даже язык не совсем понятен. И возникает у старого человека ощущение, что попал он на чужбину, оставаясь там, откуда в жизни не уезжал.
Аглая от рожденья жила в Долгове. Город особенно не менялся, но постепенно и неизбежно становился чужим. Люди, кого могла вспомнить, исчезли. Шалейко умер от инсульта. Нечаев погиб в автокатастрофе. Муравьева умерла в сумасшедшем доме. Ботвиньев подавился костью. Бывшего прокурора Строгого убили уголовники в лагере. Нечитайло умер от рака легких.
Из старых знакомых встретила она однажды дождливой осенью на улице и не сразу узнала Поросянинова. Он был с длинными волосами, с пушистой седой бородой и одет для этих мест необычно — на теле черная ряса, на ногах белые кроссовки, на голове рыжая ушанка, над головой оранжевый зонт. Зонт он держал в правой руке, а левой, пересекая лужи, подбирал полы рясы.
— Ты что же, в попы записался? — спросила она, удивляясь столь неожиданной метаморфозе.
— Служу в храме диаконом, — сообщил Петр Климович.
— И давно?
— Да вот уж скоро три года. А ты в церковь не ходишь?
— Куда мне, — сказала она. — Я ж атеистка. Неверующая.
— Верующая, — возразил Поросянинов. — Веришь, что Бога нет.
— А ты веришь, что он есть? — спросила она насмешливо.
— Я, — ответил он, не замечая насмешки, — верю, что без веры во что-нибудь жить невозможно. А ты ведь небось крещеная?
— А как же, — сказала она. — Мой отец до революции старостой в церкви был.
— Так приходи в храм. Покайся Богу в своих грехах, и он примет тебя обратно.
— Оставь меня! У меня свой Бог, — сказала она и пошла прочь.
— У тебя не Бог, а дьявол! — крикнул он ей вслед.
Аглая перебирала в уме разные имена, и получалось — кого ни вспомнит, того уж нет на свете или выпал из поля зрения.
Старухи — баба Надя и Гречка — померли, но две другие соседки превратились в старух, заняли свое место на лавочке перед домом и ничем очевидным от тех предыдущих не отличались. Впрочем, шума новых поколений в доме не было слышно, поскольку строение это постепенно пустело.
За время своего существования оно сильно обветшало и, признанное непригодным для жилья, больше не заселялось. Кто из него уходил — уходил. На оставшихся махнули рукой, пусть доживают. Но новоселья люди здесь уже не справляли. В конце концов из прежних жильцов остались здесь Аглая, две упомянутые старухи, Шурочка-дурочка со своими бессмертными кошками и Валентина Жукова с внуком Ванькой. Валентина к тому времени для многих уже была баба Валя, а внук сократил это имя и называл ее Баваля.
Глава 6
Ваньку Жукова все звали Ванька Жуков. Это было его реальное имя и одновременно вроде как прозвище. Если бы не известный рассказ Чехова, Ваньку звали бы просто Ванька. Или просто Иван. Или просто Жуков. Или просто Жук. Но поскольку у Чехова был рассказ про Ваньку Жукова, и очень известный рассказ, и поскольку Ванька Жуков жил в обществе, где люди еще читали и помнили книги, а Чехова к тому же учили в школе, Ваньку Жукова многие так и звали — Ванька Жуков. И никак иначе.
Баваля в Ваньке души не чаяла. Сыну своему никогда не уделяла столько внимания. Потому что при маленьком сыне сама была молодая и глупая. И самой хотелось как-то развлечься. Сходить в кино. Или на концерт художественной самодеятельности. Или поболтать с соседкой. Или провести время с мужчиной. Может, поэтому Георгий и вырос такой непутевый. А над Ванькой она тряслась и удивлялась.
«Москва 2042» — Сатирический роман-антиутопия написанный в 1986 году. Веселая пародия, действие которой происходит в будущем, в середине XXI века, в обезумевшем «марксистском» мире. Герой романа — писатель-эмигрант, неожиданно получает возможность полететь в Москву 2042 года, и в результате оказывается действующим лицом и организатором новой революции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли самые любимые, самые известные рассказы и повести В.Войновича:Повести• Мы здесь живем• Два товарища• Путем взаимной перепискиРассказы• Хочу быть честным• Расстояние в полкилометра• Шапка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В эту книгу вошли хиты малой прозы Владимира Войновича, а также новая повесть – «Фактор Мурзика». На самом деле это первая часть романа, который пишется автором. Уже сейчас, на основе одного эпизода, о готовящейся новинке можно сказать: «очень своевременная вещь»! В «Факторе Мурзика», как всегда, узнаваемые людские типы, точно поставленный диагноз времени и коронный смех писателя. Это повесть о том, что может случиться с нами в самом ближайшем будущем, а может, уже происходит в настоящем. Свой 85-летний юбилей Владимир Войнович встречает в блестящей форме: ему не изменили талант, зоркость, чувство юмора, способность к провидению и любви.
Чонкин жил, Чонкин жив, Чонкин будет жить! Простой солдат Иван Чонкин во время Великой Отечественной попадает в смехотворные ситуации: по незнанию берет в плен милиционеров, отстреливается от своих. Кто он? Герой самой смешной политической сатиры советской эпохи. Со временем горечь политического откровения пропала, а вот до слез смешной Чонкин советскую власть пережил!
Роман, написанный поэтом. Это многоплановое повествование, сочетающее фантастический сюжет, философский поиск, лирическую стихию и языковую игру. Для всех, кто любит слово, стиль, мысль. Содержит нецензурную брань.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.