Монструм - [44]

– Да, молодец, поднимайся, – сказала Сара без намека на похвалу. – Ты бесполезен. Тебя сожрут, не успеешь оружия вытащить. Как подобный тебе вообще смог стать люмен-протектором? Пушечное мясо. Используй душу. Душа – инструмент. Душа – оружие. Ты – часть Вселенной, так манипулируй ею!

В ее тени зашевелились черные обугленные силуэты, вверх брызнули искры в красной ауре. Сара крепко схватила меня за воротник, и все во мне сжалось от ужаса. Ее глаза. Эта пустота. Пальцы были в сантиметре от моей кожи.

Не трогай. Прошу, не трогай. Можешь бить меня, швырять на барьеры, унижать. Я научусь сражаться, стану лучше. Начну владеть мечом. Я сделаю это, постигну все. Только не касайся меня. Я не могу! Не могу вновь глядеть на эту душу! Не заставляй меня делать это снова! — лихорадочно пронеслось в голове.

Я зажмурился и попытался вырваться, но не смог. Хватка стала еще сильнее. Передо мной стояла уже не Сара. Вокруг расползлись темные вихри. Это была Мгла.

Вблизи ее лицо казалось богомерзким. Все усохло, потрескалось и будто было готово лопнуть от любого движения. Пустые глаза-впадины расширились, как две черные дыры, готовые поглотить меня. Ее голос двоился.

– Где она, Максимус? Ты обещал. Поклялся! Ты не сделал этого!

– Отойди! – ужаснулся я, выворачиваясь.

Но Мгла наседала:

– Где ты? Глупое создание. Ты умрешь! Умрешь…

Я почувствовал, что опора под ногами исчезла. Чудище выпустило меня из своей мертвой хватки, и я вновь полетел вниз. Но в этот раз все выглядело не так безмятежно. Холодные пальцы стиснули мою шею и рванули в бездну. Я падал, быстро и необратимо, все ниже, ниже и ниже… Сердце грохотало, глаза распахнулись до предела, мышцы напряглись, а по телу расползся тягучий, ни на что не похожий холод. Страх… Он выплескивался из меня, лился через край в виде крика. Тьма еще никогда не пугала так, как в тот момент. Я молился о пробуждении или хотя бы о смерти. Лишь бы это кончилось, ужас был просто невыносимым.

«Ты не ищешь, – сказал кто-то. – Оступился. Забыл».

Падение замедлилось.

«Забыл, как быть собой».

«Ты сам избрал свой путь».

«Назад дороги нет, но для других все еще можно исправить».

Мрак прорезал красный луч. Я в изумлении открыл глаза. На моей груди вспыхнула красная точка. То была звездная подвеска на шее. Ее свет успокаивал, притягивал. От него исходил настойчивый звук, бьющийся и густой, как стук сердца.

«Вспомни себя».

«Прошлое Скорпиона пробудит тебя».

Едва я коснулся подвески, как та вдруг перестала светиться, и падение возобновилось. Быстрее-быстрее. Туда, где меня не коснутся ни Тьма, ни Свет.

В пустоту.

Глава XIII Ошибки прошлого, беды грядущего

Стефан натянул капюшон накидки по самые глаза, чтобы проходящие мимо заоблачники не задавались вопросом: а что это среди них делает какой-то приземленный? Ему не воспрещалось бывать в их поселениях, но Стефан был уверен: эквилибрумы его за это живьем сожрут. Пускай даже глазами. Слава Свету, на площади их было немного, несмотря на удивительно плотное население Аргентиона. Круглое, почти пустое пространство обрамляли стены зданий – строгие, каменно-стеклянные, прекрасные. Стефан не раз восхищался острой и тяжелой архитектурой, напоминающей готику – основной стиль для светлых эквилибрумов большинства префектур. В небо вздымались сияющие шпили, а над ними – эфирный купол, благодаря которому рассвет приобрел пурпурные краски.

Стефан ходил туда-сюда, отпугивая мелких голодных до Света люминосов. Он поглядывал на золотые часы, непрерывно щелкая крышкой, и вспоминал любые ругательные эпитеты, словно периодическую таблицу элементов. Он ненавидел ждать.

Стеф вздохнул, убрал часы и вновь обратил взор на полупрозрачную световую статую позади. Лицо этого заоблачника Стеф помнил даже лучше лиц собственных родителей – настолько часто его изображения мелькали тут и там. Баэрдод Путеводный, судя по грандиозным статуям, был тем еще гордецом, хотя его и старались изобразить так, словно он нес добро и Свет в этот мир. Заоблачник был одет словно аскет – в просторный подпоясанный балахон с высоким воротником. В его эру так было принято одеваться, хотя Стеф мог и ошибаться – первые времена истории заоблачников он изучал не глубоко. Он вообще мало вдавался в хронологию, там были целые миллиарды лет событий со своими постоянными сменами режимов, расколами, гражданскими войнами и прочими радостями жизни, уместившимися в двадцать восемь эр, считая нынешнюю. И ладно знать эры с их ключевыми событиями, но выучивать еще и эпохи каждой? С ума сойдешь.

Но Стефан, как и прочие вовлеченные в мир Эквилибриса, знал: Баэрдод умер как мученик. Этот эквилибрум являлся первым Верховным Света. Тогда были сложные времена, начало всего. Ничего не было открыто, бездонный космос оставался огромной неизведанной загадкой даже для ранних заоблачников. Вселенная казалась совсем юной, еще не понявшей себя и тех, кто в ней живет. О приземленных тогда не могло быть и речи, как и о многих других расах. В то время появились первые звезды и первые дэлары. Тогда, в самом начале, они работали рука об руку – так говорили, хоть в это мало кто и верил. Было мнение, что транзит – способ перемещения в пространстве – был придуман ими сообща. В частности, Баэрдодом и Ревершилем. Они же положили начало манипуляциям, основывавшимся в то время лишь на тринадцати первородных метках. Оба находились по разные стороны эфира, но были товарищами и лидерами своих народов. Они направляли эквилибрумов на познание окружающего мира, такого нового и бесконечного. Мира, полного любых возможностей.