Монсегюр. В огне инквизиции - [139]
— Ты хочешь сказать, что, если не было бы этого убийства, то и события развернулись бы иначе? — Аня во все глаза смотрела на Ветрова. — Что они бы все договорились мирным путём, и не было бы такой жуткой резни по всему югу Франции?
Саша развёл руками.
— Всё может быть. Так вот, когда генетик вернулся в современность, он стал копаться в исторических документах того времени, куда попал, и обнаружил, что, сам того не ведая, явился причиной последующих ужасных событий. Тогда-то он и понял, как опасна эта машина времени. Он представил вдруг, что эта машина может попасть, допустим, к фанатам Гитлера, и эти люди окажутся во времени Второй мировой войны и передадут в руки фашистов какое-нибудь очень опасное современное оружие. Что произойдёт с миром?
Он замолчал. Все тоже молчали.
— Но всё-таки я рад, что нам удалось сделать то, что мы должны были сделать, хотя в нашем распоряжении было только несколько дней, — сказал Ваня.
— Это верно, — подтвердил Саша. — И теперь со спокойной совестью мы можем покинуть Средневековье.
— Хочу домой, — вздохнул Ваня. — В чужом мире, может, и хорошо, но по-настоящему счастлив тот, кто счастлив дома.
И он многозначительно посмотрел на Аню.
Саша решил уйти от скользкой темы, которую явно хотел развить Оболенский.
— Ладно, ребята, оставим разговоры на потом. Надо готовиться к возвращению. Давайте переодеваться в нашу привычную одежду. Честно говоря, я как-то уже немного привык к средневековому наряду. Анют, а ты?
— Мне он нравится, — коротко сказала она и печально улыбнулась.
И не совсем было понятно: местоимение «он» относилось к одежде или подразумевало совсем другое.
Все собрались в большом зале. Кроме графа Тулузского, графа д'Аниора, Эскота де Белькэра и хозяина замка в зале присутствовал Анри. Вид у него был потерянный: взгляд потухший, лицо бледное и отрешённое.
Ребята открыли крышку «Фаэтона». На приборе горела надпись: «Возврат в своё время наступит через 20 минут».
Вельможи приблизились к Ване, Саше и Ане. В руках у них были красивый меч и маленькая шкатулка.
— Мы не знаем, — начал граф Тулузский, — посвящают ли в вашей стране в рыцари, но, по нашему глубокому убеждению, вы, без сомнения, достойны этого звания. Поэтому в знак уважения мы хотим преподнести вам этот меч.
Оболенский и Ветров с достоинством приняли оружие. Меч состоял из двух частей: стального клинка и рукояти с дискообразным набалдашником. На диске был изображён герб Лангедока — равносторонний крест, окружённый двенадцатью золотыми шариками. А на клинке была выгравирована надпись. Ваня внимательно присмотрелся и прочёл её:
«В сражении тот больше всего подвергается опасности, кто больше других одержим страхом».
Ребята поблагодарили вельмож за столь щедрый дар и вложили меч в ножны.
— К сожалению, мы ничего не можем вам подарить в знак признательности и уважения, — проговорил Ваня.
— Это не страшно, — произнёс граф д'Аниор. — Вы оказали нам неоценимую услугу, рискуя жизнью.
Затем хозяин замка обратился к Саше:
— А вы, Александр, оказали нам услугу вдвойне. Спасли жизнь Бертрану Мартену.
Потом хозяин замка Бернард д'Альон открыл маленькую шкатулку, вынул из неё золотое кольцо, украшенное великолепным изумрудом, и протянул его Ане.
— Мы восхищены вашим мужеством и стойкостью, очаровательная гостья, — сказал граф.
Аня искренне поблагодарила вельмож и посмотрела на Анри. Сердце её сжалось от боли. Нет! Она не может расстаться с ним! Это несправедливо! Она бросилась к нему и, уткнувшись в плечо, разрыдалась.
— Не уходи, — шепнул он ей на ухо. И слова эти прозвучали так пронзительно, будто говорило само сердце.
Голос Ивана ворвался словно из другого мира:
— Аня! Пора!
Она вздрогнула.
— Аня! — опять крикнул Оболенский.
Она сняла своё кольцо с жемчугом с пальца и протянула его Анри.
— Это в память обо мне, — тихо сказала она.
Он взял кольцо в руки и поднёс его к губам. Потом снял с пальца свой перстень с рубином и протянул его Ане.
— Ты вернёшься?
Аня взглянула ему в глаза. Его чарующие глаза цвета штормового моря светились безграничной любовью и надеждой.
— Ты вернёшься. — Он нежно сжал её руку, и голос его дрогнул: — Я буду ждать тебя.
— Аня, пора! Времени совсем не осталось! — крикнул Оболенский.
Девушка в последний раз взглянула на рыцаря, сделала неуверенный шаг в сторону друзей, но вдруг остановилась в нерешительности… Мысль, невероятная по своей жестокости, пронзила её сознание: ещё мгновение, и их будут разделять столетия. Никогда, никогда больше она не увидит его. Анри, уловив её порыв, с надеждой протянул к ней руки…
«Фаэтон» отсчитывал последние секунды.
Саша бросился к Ане и, схватив её за руку, потащил к Ивану, безумными глазами смотрящему на экран монитора: осталось три секунды, две, одна…
Ещё мгновение, и всех троих окутал белый туман. Окружающее стало расплываться. Ребята в последний раз взглянули на средневековых вельмож и увидели изумление на их лицах. А ещё через секунду всё исчезло…
В дрожащей дымке реальность приобретала знакомые очертания: куча строительного мусора у полуразрушенной стены дома, пыльный куст акации, наполовину заваленный обломками кирпичей, одинокий тополь с желтеющими осенними листьями. На всё это смотрела сверху яркая луна, делая пейзаж контрастным, да ещё далёкий фонарь светил поверх неровного края забора.
