Моногамия - [197]

Но теперь Алекс другой, по-особенному сдержанный, спокойный, мудрый и взрослый. Часами он читает выкладки в сети о возможных патологиях в беременности и родах у поздно рожающих женщин. Это уже маразм полный, и я регулярно пытаюсь донести это до его сознания, но он не слушает, упорно изучает теорию и клинические случаи. Невольно вспоминаю, как он укрощал испанскую яхту Aquillo, и понимаю, что это бесполезно. С другой стороны, неплохо, если кроме американской медицины ещё и мой муж будет держать мою беременность под личным контролем.

Приближается день рождения Алекса, ему исполнится 40 лет. Я предлагаю ему закатить грандиозную вечеринку дома или в ресторане, позвать всех его друзей, но он не хочет этого. Вообще он изменился очень, в последнее время у него появилась непреодолимая тяга к уединению от всех людей вообще, кроме нас, его семьи. Оказалось, его работа вполне может существовать и в строго отделённое на неё время, поэтому в девять он ещё дома, а в пять уже дома. Все выходные он тоже дома, и нам даже не пришлось ни о чём договариваться.

Алекс проводит много времени с детьми, очень много. Я вижу, что он спокоен, даже умиротворён. В нём нет ни безудержного счастья, ни бурлящих эмоций и страсти, как это было тогда, когда мы познакомились и когда только начали жить в браке, ни грусти и страха, как это было во всё последующее время. К нам почти никогда не приходят гости, за исключением Марка и ещё Марии и её детей. Мы стали жить тесно, узко, но от этого тепло, которое мы излучали, не растворялось больше в холодном воздухе без конца открывающихся дверей, а сохранялось внутри, и потому наш дом наполнился, наконец, уютом семейности…

Алекс хотел отпраздновать свой день рождения только с нами. С нами, это со мной, всеми нашими детьми, Марком и его женой, и своей сестрой Марией, с которой теперь мы виделись намного чаще, как я всегда и желала. И никого из бывших друзей и знакомых, партнёров, прихлебателей, улыбателей и прочей рати. И это действительно был лучший его день рождения, на каких мне довелось побывать. Мы обедали в ресторане на побережье в живописном и спокойном месте, тихом и элегантном. Взрослые дети бесконечным потоком, перебивая друг друга, рассказывали свои смешные, иногда непутёвые школьные истории, и мы все, без исключения, заливались смехом, в особенности, от действительно искромётных шуток старшего сына Марии Эндрю и моего Алексея, которого все здесь почему-то звали Алексом…

Тот день рождения был по настоящему наполнен теплотой и душевностью, искренней любовью всех приглашённых друг к другу. Я видела, как сияет Алекс, он был счастлив, по-настоящему, не временно, а как-то по-особенному глубоко, казалось, все страхи наконец отпустили его, и он полностью отдался жизни, именно ею он и был теперь наполнен. Этого он и хотел всегда: семьи большой, дружной, тёплой, искренней, где все любят друг друга, берегут и заботятся так, как это было в его семье, той, которой он так рано лишился…

Когда настала моя очередь поднять бокал за здоровье моего супруга, я выбросила из головы заранее подготовленный лиричный и неизменно умный тост и ласково, душевно произнесла, глядя ему в глаза:

— Алекс, я желаю тебе долгих лет, наполненных счастьем рядом с твоими близкими. Я хочу, чтобы все демоны отстранились от тебя и больше никогда не касались, ни свои, ни чужие, чтобы все беды обходили тебя стороной, чтобы дали тебе насладиться сполна тем, чего ты всегда хотел, и что теперь есть у тебя. А мы, твоя семья, обещаем быть рядом, оберегать и любить тебя всегда, чтобы ни произошло!

Алекс, как всегда, не отрывал своих глаз от моих, он понял каждое моё слово, и я знаю, это было именно то, что он и хотел услышать.

Спустя два дня на УЗИ мы выяснили, что беременность протекает отлично, и что мы ждём мальчика. Я была довольна и горда собой: рожать детей, пожалуй, получалось у меня лучше всего.

Greg Laswell — Comes and Goes

В конце ноября выдался аномально тёплый для этого времени день, термометр показывал 19 градусов тепла и мы выползли на нашу террасу, погреться в лучах самого распоследнего в этом году тепла. Детей не было, сегодня суббота и они на кружках, в секциях, на развлечениях. У нас работают две няни, потому что мою беременность берегут с особым трепетом и потому, что суббота это тот день, который мы с Алексом проводим целиком наедине, вдвоём. В этот день даже у Эстелы выходной, и поэтому Алекс сам готовит на кухне мне завтрак, обед и ужин, не подпуская меня ни к плите, потому что она излучает какие-то волны, ни к компьютеру, по той же причине, ни к готовке, чтобы у меня не дай Бог снова не опустились почки.

Сейчас около часа дня и Алекс, до этого нежащийся под лучами солнца вместе со мной на нашем двойном шезлонге, нехотя говорит:

— Пойду приготовлю нам чего-нибудь. Вам двоим пора обедать, — он ласково целует меня в живот и поднимается, но ему так не хочется уходить, я вижу это и говорю:

— Я ещё не голодна, полежи ещё, и там в холодильнике Эстела оставила что-то в ванночках, просто разогреем и всё.

Алекс долго держит руку на моём животе, пытаясь почувствовать одно из первых шевелений ребёнка, которые я вот уже два дня как ощущаю, но ему это, конечно же, не удаётся, потом говорит: