Моногамия - [185]

— Поздравляю тебя.

В последнее время, он говорит со мной очень тихо, всякий раз мне едва удаётся расслышать его.

Он встаёт и направляется к выходу.

— Куда ты?

— К Габриель, — отвечает он, не глядя, но замедляется.

— Может тебе стоит уже поселиться у неё?

— Разве у меня есть выбор? — наконец, он поднимает глаза на меня, наверное, впервые за последние несколько недель… Я только сейчас вдруг осознала, как давно мы не говорили.

— Ты совершаешь ошибку, Алекс. Мы уже проходили это…

Он молчит, и снова отворачивается, у меня почему-то возникает чувство, что где-то внутри себя он плачет. И это отражается в его движениях, в его мягкости, покорности. Он какой-то необыкновенно тихий, отдалённый, даже безвольный, словно кто-то разбил ему сердце… Кто бы это мог быть?

— Не уходи, я уйду сама. Я уже купила дом себе, такой, какой всегда хотела.

Он молчит. Ужасная, давящая тишина.

— Но прежде, чем я уйду, хочешь, докажу тебе, как ты не прав?

Я беру его за руку, она такая тёплая, нежная, и веду к Габриель. Пасмурно, кажется, собирается дождь, море шумит громко, нервно. Стеклянная дверь в холл распахнута, Габриель готовит, наверное, что-то для Алекса. В последнее время это основное её занятие, она отдаёт всю себя заботам о нём и Анабель, старается изо всех сил. Я прижимаю его к стене у двери, и жестом приказываю оставаться в этом укрытии тихо, он молча повинуется. Вхожу:

— Привет, Габриель! Ты всё жужжишь! Похвально, похвально, что готовишь?

— Тебя не касается!

— Фу, как грубо!

— Какими судьбами ко мне?

— Поговорить.

— Нам не о чем говорить.

— Мне так не кажется, — я улыбаюсь, и моё хорошее настроение делает эту улыбку почти искренней.

— Говори!

— Я хочу спросить у тебя, почему ты ведёшь себя так, словно мой мужчина, это твой мужчина?

— Он и есть мой! И всегда будет им.

— Габриель, мы ведь знаем с тобой, что ты никогда не сможешь дать ему то, что ему нужно, а это означает, что он будет несчастен. Если ты искренне, по-настоящему любишь его, как же ты можешь желать ему такого?

— Это всё полная чушь, я делаю всё, чтобы он был счастлив, и он будет. Ему будет со мной хорошо. А с тобой он погибает, посмотри на него!

— Возможно, ты удивишься, но он всегда такой, когда мы расстаёмся.

— А вы расстаётесь?

— Похоже, он собирается к тебе.

Её глаза загораются.

— Поэтому я и прошу тебя, остановись, он совершит ошибку, которую не сможет пережить сам, мы знаем это все трое. Возможно, ты не поверишь мне, но я с большим уважением отношусь к твоему чувству, оно сильное и честное, но есть нечто, что связывает меня и его, нас двоих, и делает нас болезненно несчастными вдали друг от друга. Сейчас он укрылся в твоём тепле, как в тихой гавани, от той бури, что временно между нами. Ему кажется, что это верное решение, но он заблуждается, и расплатой ему снова станут муки. И я не уверена, что он вынесет их, боюсь, что его болезнь вернётся. Прошу тебя отступи, дай нам найти свой путь, нас двоих нельзя трогать, нельзя вмешиваться. Это может обернуться катастрофой для всех нас. Главное, для детей! Прошу тебя, Габриель, будь благоразумной, услышь меня и отступи!

— Мне наплевать на всё, что ты тут говоришь. Это всё полнейший бред. Он нужен мне, и я никогда, слышишь, никогда, пока жива, не отступлю!

— Даже если ценой будет его счастье?

— Даже.

— Даже, если он заболеет?

— Он не заболеет.

— Даже зная, что он любит меня?

— Он не любит тебя. И не хочет тебя, — её глаза сверкают, и тут я понимаю, что она прячет в рукаве козырь. Боюсь думать о том, что это может быть, но к моему величайшему огорчению думать не нужно, я знаю что это.

— Ты так уверена в этом? — говорю я тихо.

И она ликующе достаёт его:

— Конечно. Иначе, он не спал бы в моей постели, живя с тобой!

Вот оно. Это случилось. Произошло. То, чего я всю свою жизнь подле него так ждала. Передо мной словно навсегда захлопнулась единственная дверь, ведущая на сторону света. Я не ожидала этого, потрясение настолько сильно, что желание язвить, блюсти гордыню напрочь увяло. И я говорю просто, как человек искренний и честный, так, как если бы я вела внутренний диалог с самой собой:

— Теперь ты убедила меня, Габриель. Я вынуждена согласиться и у меня не осталось более аргументов.

Заглядываю ей в глаза и спрашиваю:

— Ты счастлива?

— Ты даже не можешь себе представить как!

— Любишь его с детства, ведь так?

Она в недоумении от моей доброжелательности, учитывая весь ужас того, в чём она призналась несколько мгновений назад. Нерешительно произносит:

— Да…

— Что ж, тогда мне только остаётся пожелать вам добра и счастья… Роди ему много детей, Габриель, пока можешь.

Обязательно!!! M83 outro — в этой музыке почти нет слов, а те что есть I'll fight till the end — что идеально отражает суть эпизода, и по настроению тоже хорошо: https://www.youtube.com/watch?v=Eyjj8BgsBGU

Я встаю, и быстро направляюсь к своему уже бывшему дому, у меня много дел: нужно упаковать столько вещей, детских, моих. Лишь краем глаза замечаю Алекса: он сполз вниз и сидит на полу, укрыв лицо руками, замечаю движение, он поднимается и хватает меня за руку неуверенным, слабым жестом, но я вырываю её резко, безапелляционно, удаляюсь так быстро, как это возможно. Сейчас от моей скорости зависит моя полноценность, моё душевное здоровье, с таким трудом восстановленное после мрака, в котором я прожила целых два… уже почти три года.