Money. Неофициальная биография денег - [11]

С деньгами все обстоит точно так же. Как показывает история, всегда существовало искушение считать деньгами монеты и банкноты – ощутимые, вещественные предметы, вокруг которых возникает волшебный, невидимый аппарат кредитования и погашения долгов. В реальности все обстоит в точности наоборот. Фундаментальной является социальная технология передаваемого кредита. Каменные раи островов Яп, ивовые палочки Палаты шахматной доски, банкноты, чеки, сертификаты ценных бумаг и частные долговые расписки, нули и единицы в банковских компьютерах – все это не более чем жетоны, физическое отражение невидимых взаимодействий – миллионов кредитов и долгов и их взаимосвязи.

В сфере экономики подобная смена угла зрения настолько же важна, насколько для понимания осязаемой реальности была важна замена ньютоновской картины мира на парадигму квантовой физики. Последствия этого нового взгляда – тема следующей главы.

2 Измеряя ценность денег

Биография денег: история идей

В июне 2012 года в Британском музее открылась новая галерея, посвященная истории денег. Руководство музея посчитало, что старая Денежная галерея перестала притягивать публику: экспозиция старых монет в сопровождении научных комментариев об их происхождении была немного… скучноватой. Требовался новый подход. Новая галерея стала триумфом дизайна. Коллекции монет остались, но их количество значительно уменьшилось, и в них сохранились только самые интересные экземпляры. Зато экспозиция дополнилась экзотическими предметами, некогда служившими деньгами: раковины каури из Африки, семена с Соломоновых островов, китайская банкнота XIV века, даже раи с островов Яп. Кроме того, теперь в галерее выставлены и другие предметы, демонстрирующие, насколько важную роль играли деньги на протяжении всей истории человечества: от изготовленной из майолики коробки для пожертвований – свидетельства того, как жители Сиены в XVI веке пытались с помощью Маммоны откупиться от Господа Бога, до шелкографии Уорхола 1982 года с изображением американского доллара. Однако кое-что в этой новой галерее вызывает удивление. Спонсором ее создания выступил самый крупный на тот момент банк – американский конгломерат Citibank. Собственно говоря, банки вообще играли в истории денег довольно заметную роль. Но никаких следов банковской деятельности мы в Денежной галерее не увидим.

Разумеется, дело тут не в зловещем заговоре по сокрытию истинных механизмов функционирования финансовой системы. Просто создатели галереи понимали, что помещать банк в музей – затея бессмысленная и малоинформативная. Банк – это просто офисное здание, ничем особенно не отличающееся от любых других офисных зданий; сколько к нему ни присматривайся, ничего полезного о деньгах не узнаешь. Ведь деньги – это не вещь, а социальная технология: набор идей и практик, несущий организующую функцию, регулирующий, что мы производим и потребляем и как сосуществуем друг с другом. Сами по себе деньги – настоящие деньги, а не символизирующие их жетоны или бухгалтерские ведомости, в которые их записывают, или банки, где их распределяют, – физически деньги не существуют.

Это важный факт, который следует иметь в виду, если мы намерены узнать о происхождении денег, их природе и том влиянии, какое они оказали на историю человечества и нашу жизнь. Археологический подход, использованный новой Денежной галереей Британского музея, сам по себе достаточно интересен, но если мы хотим действительно разобраться в том, что же такое деньги, нам придется снарядить археологическую экспедицию иного рода. Наша цель – извлечь на поверхность и изучить не слитки, монеты или обугленные бирки (и не предметы материальной культуры вообще), а идеи, практики и государственные институты. В первую очередь – идею абстрактной экономической ценности, практику ведения бухгалтерского учета и учреждение децентрализованной передачи долгов.

Как с любыми другими раскопками, первым встает вопрос, где, собственно, нужно копать. Если деньги – это, как мы уже убедились, операционная система, благодаря которой функционируют наши сообщества и экономики, то сложность объективного взгляда на ситуацию очевидна. Отыскать историческую коллизию, при которой официальная денежная система «взяла отпуск» – как в случае с ирландскими банками, – сравнительно просто. На этом примере мы выяснили, насколько деньги в реальности зависят (или не зависят) от государства. Однако если мы хотим копнуть чуть глубже, нам следует поставить перед собой гораздо более амбициозную цель: изучить время и место, когда и где денег еще не существовало. Задача может показаться невыполнимой, но на самом деле мы не только точно знаем, что такое было; в нашем распоряжении – детальное описание мира непосредственно до и после изобретения денег. Мы находим его в двух самых известных в истории человечества литературных памятниках.

Гнев Ахилла: мир до изобретения денег

«Илиада» и «Одиссея» – две наиболее ранние из сохранившихся древнегреческих эпических поэм, из которых, как сегодня принято считать, вышла вся европейская литература. Они имеют не только литературную ценность. «Илиада» и «Одиссея» подробно описывают греческую культуру и общество периода, о котором нам известно не так уж много. Дворцовые царства Кносса и Микен, процветавшие во II тысячелетии до н. э., оставили после себя немало археологических свидетельств. А чтобы лучше понять города-государства классической Греции, возникшие в середине VIII века до н. э., мы можем обратиться не только к искусству и архитектуре, но также к литературе и философии. Но между двумя этими периодами лежит эра, о которой не сохранилось практически никаких данных: так называемые греческие Темные века. Когда около 1200 года до н. э. микенская цивилизация рухнула – вероятно, в результате вторжения, – почти все следы ее существования исчезли на протяжении жизни практически одного поколения. От монументальных дворцов, богатых провинций, торговли и культурных памятников не осталось ничего. Греческий мир снова стал конгломератом разрозненных племенных сообществ: малочисленных, примитивных, утративших письменность. Единственным источником информации о культуре и жизни Греции следующих четырех веков остаются устные сказания, вершиной которых и является эпос Гомера.