Монастырь - [19]

Гвендилена дернула Эдвина за рукав.

– Я боюсь, – словно извиняясь, прошептала она, – плохое место. Неправильно это, что они со своими епископами такое сотворили. А дальше там что? Может, гули… или умертвия какие. Я слышала, они в пещерах водятся…

Чуть поколебавшись, Эдвин легко погладил ее по руке.

– Назад еще опаснее возвращаться. Тот послушник, Освен, первый на тебя укажет. А гули – ты хоть раз их видела? Люди нам сейчас страшнее.

Девушка слабо улыбнулась.

– Хорошо. Надо быстрее выбираться.

Эдвин поднял засов и решительно толкнул дверь. Сделав шаг, остановился на пороге, открыв рот. Беглецы оказались внутри круглой башни, напоминавшей гигантский, не меньше пятидесяти шагов в диаметре, колодец.

Они стояли под самым потолком, на небольшой площадке, от которой вправо и влево уходили узкие лестницы и, причудливо переплетаясь, кольцами спускались на пугающую глубину. От ступеней вверх тянулись сотни тонких витых колонн – прямых, изогнутых, раздваивающихся, – и стены башни напоминали каменное кружево, оплетавшее лестницы подобно паутине. А в самом низу, в центре покрытого цветными узорами пола зияло отверстие, которое время от времени выплевывало языки пламени, порождавшие жутковатые тени.

Стены башни были расписаны сотнями фресок – иногда маленьких, с ладонь размером, а иногда очень больших, в два человеческих роста, как будто все они создавались разными людьми и в разные времена, и постепенно заполнили собой все пространство. Чудовищные драконы, одно-, двух– и многоглавые, извергали огонь из разверстых пастей; безобразные твари с безглазыми и безносыми мордами, будто затянутыми синеватой кожей, широко раскрывали отвратительные рты с десятками мелких зубов; фиолетово-черные горгульи кружились, издавая почти слышимые крики; однорукие и одноногие фоморы, сверкая горящими глазами, выползали из пещер, а в центре каждой картины – люди в странных красно-коричневых одеяниях. С их рук срывались молнии, поражавшие уродливых монстров, языки пламени, заставлявшие чудовищ извиваться в предсмертных муках, но на место погибших, казалось, изо всех щелей появлялись новые, визжащие, рычащие и клацающие челюстями, снедаемые безумной жаждой крови.

Но люди в красном не сдавались. А на груди каждого из них – Эдвин застыл на месте, едва поверив своим глазам, – виднелась как будто вышитая на сутане буква «ƒ». Точно такого же вида и формы, что была выгравирована на рукояти отцовского меча.

– О боги… – пробормотала Гвендилена, – что это?

Эдвин взял ее за руку.

– Пойдем. Если отсюда есть выход, то он внизу.

Девушка согласно кивнула. Они торопливо двинулись вниз по лестнице, все более и более ускоряя шаг и поеживаясь от вида мерзких чудовищ, что окружали их со всех сторон. Заросли колонн мелькали перед глазами, а гул огня, вырывавшегося из отверстия внизу, достигал иногда такой немыслимой силы, что закладывало уши. Пот струйками стекал по их лицам.

– Не знаю, что это, – задыхаясь, проговорил Эдвин, – но это не похоже на подземный ход из монастыря.

– Вода! – невпопад отозвалась Гвендилена, указав пальцем в сторону.

По всему периметру залы из отверстий в стене, устроенных через равные промежутки, текла живительная влага. Отверстий – довольно больших, толщиной с ногу человека – насчитывалось не меньше дюжины, и каждое из них представляло собой каменное изображение солнечного диска со змеевидными лучами, из центра которого через равные промежутки времени низвергались потоки воды. По желобам в полу вода стекала в ту самую дыру, из которой вырывалось пламя.

Потоки обрушивались вниз, и на несколько мгновений пламя затихало. Затем словно кто-то невидимый закрывал заслонки, преграждая путь воде, и из дыры вновь вырывался столб огня. Вода, огонь, вода, огонь. Какое-то безумие, подумал Эдвин, вытирая мокрый лоб.

Прячась от нестерпимого жара за колоннами, они подбежали к ближайшему источнику, и с наслаждением подставили головы под прохладную струю.

– Уф, – пробормотала Гвендилена. – Что дальше?

Эдвин пожал плечами и огляделся. Затем, не торопясь и стараясь держаться как можно ближе к стене, начал обходить залу.

– Книга… – произнес он изумленно. Между двух колонн на высоком пюпитре лежал раскрытый фолиант. В таком странном месте, среди огня и воды, Эдвин меньше всего ожидал увидеть нечто подобное.

– Что там? – спросила Гвен, заглядывая через его плечо.

Эдвин поднес светильник поближе. Страницы были исписаны непонятными ему буквами. Красными буквами. Поморщившись от дуновения горячего воздуха, донесшегося после очередного всполоха пламени, он пролистал несколько страниц. Только красные знаки, без орнаментов и рисунков.

– Не знаю. Это не наш язык. Пойдем.

Эдвин тронулся дальше, с каждым шагом все сильнее отчаиваясь. Перед ним была абсолютно глухая стена, если не считать отверстий, из которых время от времени изливались струи воды. Ни дверей, ни решеток. Похоже, отсюда действительно не было никакого выхода, кроме как наверх.

Пройдя треть пути, они вновь наткнулись на пюпитр. Таких же размеров фолиант, с подобными же письменами, но – Эдвин удивленно качнул головой – написанными синей краской.