Монархия и социализм - [40]
Как полагает сегодняшняя медицина, именно это насильственное переучивание с одной руки на другую привело к тому, что маленький принц, будучи шести лет от роду, начал заикаться. И чем дальше, тем сильнее. Было ли тому причиной заикание или нет, но и в науках он (опять же в отличие от страшего брата) отнюдь не преуспевал. Берти последовательно отучился в Осборне и Дартмуте. Из Осборна он вышел в возрасте четырнадцати лет, по успеваемости он оказался 68-м из 68-ми учащихся. В Дартмуте, Британском Королевском Военно-Морском Колледже, у него получилось получше — он оказался 61-м из 67-ми курсантов.
Пройдя морскую практику на борту крейсера «Камберлэнд», он был зачислен в команду броненосца «Коллингвуд» и, начиная с 1913 года, начал службу в королевском флоте. Если кто-то думает, что служба королевскому сыну казалась мёдом, то это не так. Принц имел звание мичмана (до лейтенанта он дослужился только в 1918 году) и был одним из номеров в орудийной башне. Заряжающим.
На этой фотографии он второй слева. Ему словно суждено было всегда быть вторым, однако люди полагают, но располагает только Бог и иногда случается так, что вечно вторые вдруг становятся первыми.
Когда Берти прослужил год, началась война. Та, которую сегодня называют «Великой». Принцу, который по понятным причинам во время службы носил обычнейшее имя «мистер Джонсон», довелось принять участие и в боевых действиях. И опять в отличие от наследника Эдварда, который стремился на фронт, и которому в этом было отказано. Я думаю, что отказано было не потому, что Георг V боялся смерти сына (у монархов отношения с жизнью и смертью не такие, как у простых смертных), тем более, что сыновей было целых пять, а потому, что существовала вполне обоснованная вероятность тяжёлого ранения, а какой из калеки государь? Подобные опасения в отношении других детей в расчёт не принимались и именно по этой причине хотевший служить во флоте Берти там и служил, причём служил наравне со всеми и наравне со всеми же оказался участником Ютландского сражения. 31 мая 1916 года, в полдень, заняв после сигнала тревоги своё место в орудийной башне, он, не выдержав искушения, высунулся в люк и на всю жизнь запомнил свинцовое море и оранжевые вспышки в тумане — это немецкие крейсера открыли огонь по «Коллингвуду». Позже, уже став королём, он со смехом рассказывал, что когда в броненосец попал немецкий снаряд, он свалился в люк «как подстреленный кролик».
Между старшими сыновьями Георга V было и ещё одно отличие. У Эдварда не было друзей. Ни одного, и это при том, что он всячески демонстрировал окружающим свою «демократичность», «открытость» и «новое мышление». Однако весь из себя такой непосредственный наследник мог вдруг встопорщиться и заорать кому-нибудь из соучеников: «Извольте, обращаясь ко мне, называть меня «сэр!» После чего остальные студенты, переглядываясь у него за спиной, крутили у виска пальцем. Застенчивый же заика Берти был тем, что в России называют «свой», он был «одним из», он был членом команды и его мечтой было всю жизнь прослужить во флоте. Мечте этой не суждено было сбыться, у него обнаружили язву и после операции в ноябре 1917 года он был списан на берег и продолжил службу уже в Королевской Морской Авиации. Во флоте началась его продлившаяся всю жизнь дружба с лордом Луисом Маунтбэттеном, с которым они опять встретились во время учёбы в Кембридже.
Очень быстро он определился и с женитьбой. Его избранницей стала Элизабет Боуэс-Лайон, младшая из десяти детей герцога Стрэтморского. Элизабет была всеобщей любимицей и Георг V, узнав о том, что Берти собирается сделать ей предложение, лишь усмехнулся. «Будет чудом, если она ответит тебе согласием» — сказал он. Элизабет и в самом деле отказала. Но Берти, как и все застенчивые люди, был упрям. Он сделал второе предложение и вновь получил отказ. Элизабет объяснила ему в чём причина — она, будучи подружкой сестры Берти, принцессы Мэри, могла наблюдать жизнь Семьи изнутри и жизнь эта отнюдь не казалась ей заманчивой. Она прекрасно отдавала себе отчёт в том, что выйти замуж за принца означало войти в magic circle монархии, навсегда покинув мир обычных людей, она же хотела принадлежать самой себе. Берти выждал два года и в 1923 году сделал ей третье предложение. Она согласилась.
В Семье каждый её член отвечал за ту или иную область государственной жизни. Берти, получивший от Георга V титул герцога Йоркского, стал «курировать» то, что называется «социальной жизнью». В отличие от наследника Эдварда, представлявшего Империю за рубежом, герцог Йоркский имел дело с «низовкой», он «по долгу службы» посещал фабрики и заводы. Причём, будучи человеком скромным, он и визиты свои обставлял как можно более приземлённо. Газеты называли его Industrial Prince, в семье же его, поддразнивая (нужно заметить, что в детстве остальные дети Георга V передразнивали его заикание, дети жестоки), называли the Foreman, то-есть «десятник», «прораб». Неформальность общения с рабочими натолкнула его на мысль о создании летних лагерей для детей простонародья. В дополнение к движению «бой-скаутов», которое было нацелено на детей среднего класса, в начале 20-х по инициативе герцога Йоркского были созданы так называемые Duke of York's Camps. Королевская семья настояла, чтобы в эти лагеря, где на неделю собирали детей рабочих, отправляли своих детей и аристократы. Воплощение в жизнь той самой древней идеи о близости знати и крестьянства. Насколько дальновидной оказалась эта затея показали военные годы, к которым мы вернёмся позже.
