Монарх от Бога - [87]
- Милости просим в нашу тихую заводь, Божественный, - встретил Варипсав Багрянородного у крыльца особняка.
- Мы к тебе на ночлег. Завтра с утра едем в монастырь святой Каллисты.
- Возродилась обитель. Скоро и храм надо будет освящать.
- Как там моя матушка?
- В благочестии пребывает. Постриг свершила, имя Зинаиды приняла. И всё там у неё по-божески.
Не знал в этот час Багрянородный, что «божеской» жизни пока у Зои-августы не было, что завтра его ждёт очень тяжёлый день пребывания в монастыре Святой Каллисты. И случилось это стараниями келарши Мелентины.
В тот день, когда Лакапин вернулся с войском из Адрианополя, Мелентина приехала в Константинополь по делам обители. С нею был каменных дел мастер. Они покупали мраморные плиты для отделки алтаря в храме. Управились как раз к тому часу, когда Лакапин с царевичем Петром подъезжали к Магнавру и народ, ликуя, встречал победителя. Слышала она возгласы: «Слава победителю! Слава Лакапину!» Но довелось ей увидеть и услышать, как некий детина со смоляной бородкой вскочил на коня и, размахивая боевой секирой, трижды прокричал: «Даёшь императора Лакапина!» Мелентина была близко от возмутителя и сама крикнула: «На костёр тебя, богохульник!» Он повернул коня к Мелентине, навис над нею, как глыба, гаркнул: «Не будь ты Христова дочь, порубил бы!» - и ускакал.
Видела после этого Мелентина, как Лакапин ехал с гордо поднятой головой. Может, так показалось ей, но, вернувшись в обитель, она встретилась с Зоей-августой, изложила ей всё в том свете, в каком представила его, и закончила рассказ со вздохом:
- Это что же, матушка императора, происходит? Похоже, что Лакапин за спиной твоего сына Багрянородного кесарем готовится подняться! Поди, и корону уже примерял, и красные сапоги приготовил. Остановить его надо! Остановить!
Слушая Мелентину, Зоя-августа ни разу не перебила её, не остановила, лишь в лице изменилась: глаза потускнели, складки горечи прорезались. И думы в голове закружились безотрадные. «Он же клятвопреступник! Господи, почему я слушала его со смирением? Как ошиблась!» - стенала Зоя-августа, вспомнив, как перед уходом в монастырь беседовала с Лакапином.
Мелентина продолжала изливать своё негодование и даже посоветовала Зое-августе послать её в Константинополь с просьбой к сыну-императору заточить в каземат Романа Лакапина как посягателя на трон.
Зоя-августа наконец возразила Мелентине:
- Ты, сестра, могла ошибиться. Может быть, это недруги Лакапина кричали, чтобы поссорить императора и великого доместика.
- Почему же великий доместик не схватил смутьяна? Говорю же, что видела гордо вскинутую голову Лакапина.
- Не знаю, Мелентина, что подумать. У самой головушка кругом идёт, сердце покой потеряло.
- Держись, матушка, и в Магнавр поезжай защищать сына. Он же так молод и слаб, что его кто угодно может обидеть и одолеть.
- Императора непросто одолеть. У него есть гвардия и преданные телохранители, вельможи.
- О какой гвардии ты говоришь, Зоя-августа? Она под рукой у сына Лакапина, Христофора. Пойдёт ли сын против отца?
- Мелентина, так мы зайдём в дебри. Ты забыла, что у императора есть войско, есть Сенат, которые защитят его!
- Славная матушка, не заблуждайся. Войском командуют люди, которые преданы Лакапину: что Иоанн Куркуй, что Варда Фока.
- Мудрая провидица, говори же, когда что делать в Магнавре мне?
- Я уже сказала своё.
- Тогда не мешай мне помолиться Всевышнему. Буду уповать на него. Он защищает праведных. Уходи ради Бога. - И Зоя-августа выпроводила Мелентину из кельи.
Прошло три дня, в течение которых Зоя-августа встречалась с Мелентиной лишь за трапезой и они обменивались только поклонами. А на четвёртый день к полудню в монастырь приехали Багрянородный, Лакапин и Варипсав. Следом за ними во дворе монастыря появились две повозки с дарами. Воины остались за воротами обители.
Константин удивился преображению монастыря, происшедшему с той поры, как он с матушкой побывал в полуразрушенном становище монахинь. Храм из белого камня уже был возведён, в нём шли отделочные работы. По одну сторону храма возвышалась срубленная из толстых брёвен трапезная, по другую - убегали вглубь двора два ряда рубленых домиков. Большинство было с двумя окнами. В них располагалось по две кельи. Такое желание проявили многие монахини: жить и молиться Богу не в одиночестве.
Приезжих встретила игуменья Пелагия. Николай Мистик попытался было поставить настоятельницей обители Зою-августу, но она наотрез отказалась.
- Пощади меня, дядюшка. Я ухожу от мира молиться Богу, мой удел - молитвы, - проговорила Зоя-августа во время своего отъезда в обитель.
Однако «мир» продолжал вторгаться в жизнь Зои-августы. В её одинокую келью пришла Мелентина и сказала:
- Матушка Зинаида, в обитель приехали твой сын с Лакапином и Варипсавом, они хотят видеть тебя.
- Господи, зачем они приехали?
- Их привела судьба. Ты выйдешь к ним или позвать их в келью?
- Не надо звать. И выходить к ним не буду, - твёрдо ответила Зоя-августа. - Иди же и скажи им так!
- Если они спросят, почему?
- Я дала волю сыну. Он вправе решать свою судьбу.
Мелентина не уходила, топталась у порога, наконец сказала:
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
Елена Иоанновна прожила недолгую но яркую, наполненную событиями жизнь. В 21 год она вышла замуж за литовского князя Александра, который через несколько лет был избран правителем и польского королевства. Благодаря уму и такту, Елена пользовалась всеобщим уважением, активно помогала мужу в государственных делах. Но после трагической гибели Александра положение великой княгини и королевы резко осложнилось: ей стали чинить обиды и литовско-польские паны, и католическая церковь, и новый король Сигизмунд... Новый роман современного писателя–историка А.
Крупный полководец и государственный деятель Михаил Борисович Шеин (?—1634) остался в истории XVII века как организатор и руководитель знаменитой 20-месячной «Смоленской обороны» во время интервенции польско-литовских войск в Россию. Новый роман современного писателя-историка А. Антонова посвящён одному из самых прославленных военачальников XVII века, воеводе Михаилу Борисовичу Шеину.
Об одной из самых известных женщин Древней Руси, жене великого князя Владимира Святого, византийской принцессе Анне (963-1011). Согласно летописным свидетельствам, именно благодаря ей произошло крещение Руси.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х гг. Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 год.В этом томе представлен роман «Евпраксия», в котором повествуется о судьбе внучки великого князя Ярослава Мудрого — княжне Евпраксии, которая на протяжении семнадцати лет была императрицей Священной Римской империи.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х годов Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 г.В данном томе публикуется роман «Княгиня Ольга», в котором перед читателями предстает портрет русской святой, великой княгини, правившей Киевской Русью в X веке.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.