Монах с гитарой - [29]

— Здравствуйте!

Он, как бы нехотя протянул мне вялую ладонь с таким видом, будто я ему должен денег, и совсем не собираюсь их отдавать.

— Я, Вольдемаар! — нараспев, представился паладин. — Считайте, что я представляю сейчас клан "Матерые". Я хочу сделать вам предложение.

Я вопросительно поднял вторую бровь. А он, не откладывая дело в долгий ящик, выдал:

— Не желаете присоединиться к нашему клану?

Вон оно что! Даже так! Мои победы не прошли незамеченными для общественности. Да и трудно было ожидать отсутствие внимания со стороны серьезных кланов, иначе бы эти кланы не занимали такие высокие места в игровых рейтингах. С другой стороны, я еще не совсем разобрался во всех игровых моментах, и совсем не собирался совершать какие-то резкие и необдуманные поступки, какими бы заманчивыми не выглядели предложения. Поэтому, я вежливо отказался, сославшись на занятость.

— Посмотрите-ка на него! — вновь встрял Эдик. — Он ещё чего-то думает!

Я посмотрел на своего недавнего противника, и подумал, что навряд ли когда-нибудь я смогу угостить его чем-нибудь помимо пи…лей. Паладин одернул зарвавшегося Эдика и неожиданно сказал:

— Продайте Гитару!

Вот как! Без затей, прямо и откровенно, не в бровь, а в глаз! То, что гитара-то, не простая, совсем не тайна! А чтобы в будущем подобный вопрос не поднимался, я по-честному признался:

— Она не продаётся. И дело совсем не в том, что я не хочу её продавать. Она не продаётся, потому что не продается. Её нельзя продать.

Паладин, кажется, понял, о чем я говорю, чем подтвердил статус опытного игрока, но все равно с нескрываемым разочарованием кивнул и напомнил:

— Если вдруг надумаешь вступить в наш клан, дай только знать!

Теперь я, в свою очередь, молча кивнул, и мы, распрощавшись, как порядочные люди, разошлись до поры. Однако от этого общения у меня осталось довольно противное послевкусие.

8. Подземелье отшельника

Через город добраться до священника Евлана было гораздо быстрее, чем объезжать снаружи вдоль городской стены. Однако я выбрал второй вариант для того, чтобы, наконец, по пути разобраться с полученными в поединках трофеями, и главное, избавиться, от ставшей уже невыносимой, толпы поклонников-фетишистов. Я взобрался на Хомяка, задал ему конечную точку следования, и пока он старательно объезжал все попадающиеся по пути препятствия, включая, отлынивающих от работы крестьян, мирно спящих в кустах, я открыл окно инвентаря и углубился в чтение характеристик предметов, доставшихся мне от бардов.

Барды хорошо "подготовились" к Турниру — ничего лишнего. Понимая, что они могут потерять своё имущество после любого поединка, они брали в бой только самое необходимое. В результате мне достались простенькие доспехи и музыкальные инструменты для соответствующих уровней. Порадовало содержимое инвентарей. В них тоже не было ничего необычного, зато там были колбы с зельями — красного цвета, для восстановления жизни-здоровья, и синего цвета, для восстановления маны. Отдельное спасибо незадачливому Эдику, из инвентаря которого высыпалась целая куча Сосудов Духа, самый ценный из которых, был с духом варана двухсотого уровня, подобного тому, которого он успел использовать в поединке.

Воспользоваться предметами, принадлежавшими моим противникам я не мог из-за своего, запредельно низкого уровня. Но это насчёт доспехов, что касается музыкальных инструментов, то конкурентов Гитаре Ленина тут вообще не было. Поэтому я, без всякого сожаления, выставил все трофейные предметы на аукцион, заметно скинув с каждого от номинальной стоимости, чтобы взбодрить потенциального покупателя и ускорить процесс реализации.

За этими меркантильными делами, я не заметил, что Хомяк уже достиг пункта назначения и переминается на одном месте, перед входом в Церковь. Я съехал по его пушистому боку на землю, и вошел в прохладный церковный полумрак. Священник Евлан по-прежнему, выделялся светлым пятном в дальнем конце помещения. Я прошел к нему, на ходу доставая из инвентаря свиток Отшельника. Священник Евлан принял свиток, развернул его и быстро прочитал, часто кивая головой. Затем, глубоко о чем-то задумавшись, потерял интерес ко всему окружающему, в том числе и ко мне.

— Что передать Отшельнику? — спросил я, для того, чтобы расшевелить задумавшегося священника и стрясти с него, причитающуюся за выполнение задания законную награду. Но он не обратил на меня никакого внимания.

Затем, я некоторое время, махал у него перед глазами рукой, щелкал пальцами справа и слева от головы, и даже, вспомнив, как меня приводили в чувство на Турнире, скрипя зубами от напряжения, щипал священника Евлана. Но он оставался совершенно безразличным ко всем моим стараниям. Наконец, до меня дошло, что меня, либо банально кинули, и награды мне не видать, либо я получу ее немного позже, во что я сам с трудом верил. Во всяком случае, делать тут больше было нечего, и я решил отправиться с претензиями к Отшельнику.

Хомяк находился на том же месте, где я его и оставил, и занимался тем же самым. В нетерпении, я вскочил на него, и в сопровождении Жабы направился в сторону леса. Въехав в лес, я подумал, что неплохо было бы немного успокоиться и развеяться, кроме того, надо было ещё испытать Гитару Ленина. Поэтому я решил посвятить некоторое время охоте.