Монах: последний зиндзя - [43]

Необъяснимое внутреннее чувство предосторожности удержало Юкио, и он не сказал Хидейори, что судостроитель – это Моко, его старый знакомец.

– Что правда, то правда, – сказал он, – родина монголов удалена от моря…

Он уже жалел, что произнес эти слова. Юкио потерял свое лучшее оружие – монголов и согласился взять на себя самую трудную, опасную фазу войны – сражение с Такаши на море. Хотя давным-давно он выиграл сражение с Такаши на море, в бухте Хаката, – тогда воины Такаши числом значительно превосходили его бойцов. Мечты о том, что он мог бы сделать, обладая огромным количеством судов и воинов, захватили Юкио.

– Один вопрос, Юкио-сан! – сказал Хидейори. – Я верю, что у тебя нет намерения предать Священные Острова. Ну, а что ты можешь сказать о самих монголах?

– Я уже предполагал, что они могут быть шпионами или авангардом захватчиков, – засмеялся Окно. – В настоящее время давай извлечем из них пользу. Когда они станут нам в тягость, то договоримся с ними.

Хидейори хлопнул Юкио по плечу и встал.

– Ты излагаешь мои мысли. Мы должны всегда помнить, что сегодняшние союзники завтра могут стать врагами.

Он поднял руку. На деревьях, росших на развалинах храма зиндзя, раздался шелест. Юкио, озадаченный, смотрел на Хидейори. Появились темные фигуры самураев, вооружённых луками со стрелами, и окружили их.

– Ты сказал, что мы будем встречаться наедине, – проговорил Юкио.

– Я уже сказал тебе, Юкио-сан, – улыбнулся Хидейори, – что до настоящего времени я не знал, что ты за человек и чего ты хочешь. Эта встреча прошла очень хорошо, достойный младший брат. Я с нетерпением жду твоего появления в столице через день-два.

Один из воинов Хидейори подвел ему серого жеребца. Вскочив на него, Хидейори повернулся и поскакал вниз по горной тропе, его пешие воины последовали за ним.

Юкио стоял в одиночестве среди развалин, спрашивая себя, что за человек его брат. Человек, опасающийся предательства, или обманывающий других без зазрения совести? Юкио почувствовал жар от возмущения, нарастающего внутри него при мысли о лучниках, прятавшихся в лесу во время их беседы. Вот почему Хидейори попросил его зажечь свечу, – чтобы сделать Юкио удобной мишенью для стрелков! А что было бы, если бы он отказался отдать Хидейори монголов? Он бы сейчас лежал мертвым, утыканный стрелами. Юкио поёжился, чувствуя, как мертвенный холод прошел по его позвоночнику. Позвав лошадь, он сердито наступил на валявшуюся свечу и втоптал её в землю.

Глава 14

Как будто для того, чтобы показать, что они могут быть большими разрушителями, чем люди, боги решили остановить на время Войну Драконов чередой национальных бедствий. Год Зайца начался с буранов, которые весной перешли в сильные дожди и внезапные наводнения. Летом пришла засуха. Многие землевладельцы и самураи покидали армии и Муратомо и Такаши, чтобы попытаться спасти свои хозяйства. К осени страну охватил голод. Воюющие кланы отпустили большинство своих воинов по домам, так как были не в состоянии прокормить их. Сотни тысяч людей умерли от голода. Трупы лежали на улицах Хэйан Кё. Группы монахов ходили вокруг городов и рисовали букву «А» на лбах трупов в надежде, что они, возможно, возродятся в Западном Раю Амиды. Сообщали, что они обнаружили более сорока двух тысяч трупов только лишь в пределах города.

Год Дракона был еще хуже. Засухи продолжались второй год подряд, голод охватил шестьдесят шесть провинций. Ослабленное население было предрасположено к заболеваниям, и чума пронеслась по Священным Островам. Затем сильное землетрясение потрясло Хэйан Кё. Многие были раздавлены упавшими зданиями, в то время как тех, кто находился на открытых местах, поглотили огромные трещины в земле. Ни одна постройка в столице не осталась неповрежденной, и беды продолжались в течение последующих трех месяцев. Войска Красного и Белого Драконов отошли в свои базовые лагеря в ожидании наступления времени, когда они смогут снова начать боевые действия.

В довершение всего, в первый месяц Года Змеи силы природы показали свое доброе расположение, позволив воинам возобновить вражду. Главные силы Такаши под водительством старшего из сыновей Согамори, Нотаро, расположились в крепости под названием Итинота и на побережье Внутреннего моря. Ребенок-император и его прислуга, охраняемые тысячами самураев, нашли прибежище в нескольких деревянных строениях на побережье, защищенных огромной бревенчатой стеной. Над задней частью лагеря поднимались крутые скалы, гигантские сосны упирались в камни частокола, сделанного людьми. Напротив крепости Такаши расстилалось море, в котором находился флот, состоящий из трёхсот джонок китайской постройки, и большие боевые галеры, стоящие на якоре за мелководьем и разломами, – защита против нападения с моря и прибежище при нападении с суши.

Однажды вечером, во Второй месяц Года Змеи, почти через четыре года после их возвращения в Страну Восходящего Солнца, Юкио и Дзебу смотрели поверх гряды скал, изучая оборону Итиноты. Юкио разделил свои войска, состоящие из воинов восточных провинций, оставив семь тысяч бойцов для атаки на врагов с фронта вдоль восточного берега, а остальные три тысячи он вел вдоль скал в поисках места для нападения на Такаши с тыла. Дзебу нашёл охотника, который показал Юкио узкий проход, ведущий вниз, к побережью. Тропа, проходящая через ущелье, была круче, чем скат крыши, и больше подходила для горных оленей, чем для лошадей и людей, но Юкио проверил ее пригодность, послав по ней пять лошадей без всадников. Только две из них упали и сломали ноги при спуске. Юкио был доволен, сказав, что если бы они были с всадниками, то спустились бы без ущерба. Этой ночью отряд Юкио в три тысячи человек расположился на скалах, Такаши не знали об их присутствии. Хотя наступила ранняя весна и вечер был холодным, Муратомо не разжигали огня.