Монах - [104]

Сопровождаемый все теми же ужасами, Люцифер снова предстал перед трепещущим монахом.

— Ты меня призвал, — сказал дьявол. — Ты решил быть благоразумным? На этот раз ты принимаешь мои условия? Ты их уже знаешь: отказаться от своего места в раю и от всякой надежды на спасение, отдать мне свою душу — и в один миг я извлекаю тебя из темницы. У тебя еще есть время; решайся, пока еще не слишком поздно. Ты подпишешь пергамент?

— Придется! Роковая необходимость торопит меня! Я принимаю ваши условия!

— Ну так подпиши, — ответил демон, переполненный радостью.

Контракт и окровавленное перо все еще лежали на столе, Амбросио схватил его и приготовился поставить свою подпись. На какой-то миг сомнение остановило было его.

— Прислушайся! — вскричал соблазнитель. — Торопись, они идут. Подписывай, и в то же мгновение я уношу тебя!

Действительно, были слышны шаги тех самых солдат, которые должны были вести Амбросио на костер. Шум их шагов укрепил монаха в его роковом решении.

— Каков смысл этого договора? — спросил он.

— Он отдает мне твою душу целиком и навсегда.

— А что я получаю взамен?

— Мое покровительство и бегство из темницы. Подпиши, и в тот же миг я тебя отсюда уношу.

Амбросио взял перо. Он поднес его к пергаменту, и снова храбрость его покинула. Ужасный страх охватил его, и в очередной раз он швырнул перо на стол.

— Трусливый, малодушный паяц! — вскричал отчаявшийся демон. — Подписывай немедленно, или ты узнаешь, что такое моя ярость!

В этот миг петли внешней двери заскрипели. Узник услышал звон цепей, засов упал. Солдаты были на пороге.

В состоянии, близком к умопомешательству, понукаемый близкой опасностью, отступая перед близостью смерти, устрашенный угрозами демона и не видя никакого иного способа избежать гибели, несчастный монах уступил.

Он подписал роковой контракт и передал его в руки Коварного Духа, глаза которого, когда он им овладел, заблестели от хитрой радости.

— Возьмите его! — сказал человек, покинутый Богом. — Спасите меня! Унесите меня отсюда!

— Подожди! Ты свободно и полностью отказываешься от твоего Создателя и его Сына?

— Да! Да!

— Отдаешь ли ты мне свою душу навечно?

— Навечно! — сказал монах.

— Без оговорок и уверток? Без какого-либо намерения когда-нибудь обратиться к будущему божественному Милосердию?

Последняя цепь упала с двери тюрьмы. Было слышно, как в скважине поворачивается ключ. Окованная железом дверь уже глухо скрипела на своих ржавых петлях.

— Я ваш навсегда и бесповоротно! — закричал монах, обезумев от страха. — Я оставляю всякую попытку Спасения! Я буду признавать только вашу власть! Послушайте! Послушайте! Они идут! О, спасите меня! Унесите меня отсюда!

— Я торжествую! Ты мой бесповоротно, и я сейчас исполню свое обещание.

Он еще говорил, когда дверь отворилась. В тот же миг дьявол схватил Амбросио за руку, распахнул свои широкие черные крыла и рванулся вместе с ним через пространство.

Крыша открылась, когда они к ней приблизились, и тотчас сомкнулась, когда они покинули тюрьму.

В это время тюремщик в себя не мог прийти от внезапного исчезновения своего пленника. Хотя ни он, ни солдаты не появились вовремя, чтобы присутствовать при самом исчезновении монаха, запах серы, царящий в воздухе, достаточно хорошо объяснил им, каким способом тот воспользовался, чтобы скрыться, и они поспешили доложить об этом Великому Инквизитору.

История похищения колдуна дьяволом вскоре разошлась по всему Мадриду и в течение нескольких дней была темой всех разговоров. Потом произошли другие события, новизна которых привлекла всеобщее внимание, и Амбросио скоро был забыт так же прочно, как если бы он никогда не существовал.

В это время адский дух нес монаха через пространство с быстротой стрелы, и через малое время он оказался на краю самой обрывистой пропасти Сьерра-Морены.

Хоть и вырванный из когтей Инквизиции, Амбросио был все еще нечувствителен к прелестям свободы. Договор, который предавал его проклятию, тяжко давил на его душу, а сцены, главным действующим лицом которых он был, так сильно подействовали на него, что его сердце стало ареной борьбы самых тяжелых и смутных чувств. То, что находилось теперь перед его глазами и что полная луна, светящая сквозь облака, позволяла ему различить, совершенно не способствовало спокойствию, в котором он так нуждался.

Хаос в его мозгу усиливался еще и из-за дикого окружающего пейзажа с темными провалами, крутыми скалами, которые, громоздясь друг на друга, раздвигали тучи, бороздящие небо. Тут и там виднелись одинокие группы деревьев, и угрюмый, хриплый голос ночного ветра стонал в их плотной листве. Резкие крики горных орлов, построивших гнезда в этих пустынных местах, сливались с ужасающим ревом переполненных недавними дождями потоков, которые яростно устремлялись в пропасти. Сверху темная, тяжелая вода тихого ручья слабо отражала лунный свет и освещала основание скалы, на которой стоял Амбросио.

Аббат бросил вокруг себя испуганный взгляд. Его адский проводник стоял по-прежнему рядом с ним и смотрел на него с самой жуткой издевкой.

— Куда вы меня принесли? — спросил наконец монах невыразительным и прерывающимся голосом. — Зачем вы меня привели в эти мрачные места? Немедленно унесите меня отсюда к Матильде!