2003 год, штат Флорида, яркое голубое небо, плаваю, точнее, парю в водах Мексиканского залива, такое ощущение, словно растворяюсь в этой воде. И тут нахлынуло такое ощущение единения с миром, и от этого такое бесстрашие, и я тогда очень четко вдруг поняла, что ждет меня впереди… Так оно в итоге и получилось, сбылось все, до деталей, что тогда предощутила. А тогда на меня нахлынуло: «Господи, какая же я счастливая! Только не назначай за это счастье непомерную плату, только не покарай…»
Доминикана, воскресный рынок, много народу, и мы идем с двумя моими недавно обретенными сестрами за руки. Им по шесть лет, мне двадцать два. Они такие хорошенькие, просто куколки, а я самая настоящая старшая сестра. И вдруг одна из них останавливается и, пока другая прилипла к прилавку, спрашивает меня: «Аня, а почему у разных людей разный Бог?» А у меня подступает комок к горлу, я силюсь что-то ей объяснить, в конце концов на десятое «почему» честно отвечаю, что я не знаю. А саму просто распирает изнутри совершенно новое для меня чувство сестры. Вокруг туда-сюда снуют люди, а я стараюсь незаметно вытереть слезы со щек и не понимаю даже, о чем они. Я обнимаю сестру и вместе с ней весь этот красочный шумный рынок, все побережье, океан и весь мир. Я счастлива!
Мне пять или шесть лет, Алма-Ата, я у бабушки с дедушкой, я не хочу в детский сад, куда меня определили на месяц, но на меня натягивают красные колготки и ведут. Много деревянного, и пахнет едой. Я устраиваю скандал. Бабушка резко берет за руку, обидно, но идем домой, звонит на работу, говорит, что не придет. Достает из холодильника мое любимое – замороженные ананасы кусочками, сидим друг напротив друга, улыбается мне, говорит: «Засранка».
Август 2009 года, Москва, ночь. Мне двадцать пять лет. Я иду с любимым от метро домой через парк. Мы знакомы месяц, и сейчас о чем-то оживленно болтаем, я громко смеюсь. Мне невероятно радостно и хорошо вот так вот идти через ночь и чувствовать, что я счастлива просто от того, что он рядом со мной и нам по пути.
В какой-то момент тема сворачивает на наши отношения, и он говорит, что больше всего на свете хотел бы назвать меня своей женой. А я в ответ начинаю хохотать так, что сводит мышцы лица и живота. Он подхватывает, и мы смеемся вместе так сильно, что уже не можем идти дальше! Мы садимся на скамеечку и продолжаем смеяться, представляя, как когда-нибудь через много лет будем рассказывать детям, как папа сделал маме предложение и как мама в ответ хохотала. Постепенно в этом совершенно сумасшедшем смехе приходит осознание, что все по-настоящему и что вот прямо здесь и сейчас мы можем сделать нашу жизнь такой, какой захотим, и это очень просто!
Еще до школы. Лежу в больнице первый раз. Операция на глаза, незнакомые дети, очень грустно. После обеда придет мама – она пораньше отпросится с работы. Жду у окна с широким подоконником, ковыряю краску. Под большим зонтом узнаю ее плащ.
Новосибирск, 1989 год, мне пять лет. Утро. По Первому каналу с утра показывают невиданные диснеевские мультики. Я сажусь перед телевизором, и бабушка ставит передо мной голубую табуретку на белых ножках. Вскоре приносит горячие, ароматные, свежие булочки со смородиновым вареньем (три раза ночью подбивала тесто) и стакан молока. Счастье.
2002 год, лето. Я живу в Японии, в городе Хамаматсу. Идет чемпионат мира по футболу. Сегодня был матч между Японией и Россией. Наши продули со счетом 2:0. Я в баре, вокруг японцы и несколько человек иностранцев – австралийцы, англичане. Все празднуют победу японской команды. А я одна русская, и мне обидно. За наших обидно… Ведь никто даже и подумать тогда не мог, что Россия проиграет японцам… Обида подкатывает к горлу, и вот я уже не могу сдерживать слез. Ну как же так? Бармен, увидев слезы на моем лице, берет микрофон и говорит: «Сегодня с нами присутствует девушка из России. Она расстроена, потому что ее команда проиграла. Давайте извинимся перед ней за то, что команда Японии выиграла и она теперь плачет!» Сквозь нахлынувшие еще больше слезы я вижу лица молодых японцев, которые подходят ко мне, обнимают и искренне извиняются. Теперь я плачу потому, что меня трогает их участие. Я не могу остановиться, а они все подходят и подходят, и все прощения просят. И вот я уже смеюсь сквозь слезы, а они рады. И обнимают меня. И я их всех люблю! И все равно уже, кто – японец, а кто – русский. Мне просто хорошо! И футбол не важен уже. Важно что-то человеческое, то, что сильнее всяких чемпионатов!
Декабрь 2010 года. Мы с будущим мужем встречаемся аж три месяца, я счастлива, как никогда в жизни. А тут – командировка и у меня, и у него, и разлука на целых три недели. Я собираюсь домой и знаю, что его возвращения ждать еще долгих четыре дня. Неожиданно узнаю, что он решил все бросить и вернуться в тот же день, что и я. Прилетаю с утра, на пару часов раньше, надо бы поспать после ночного рейса, но от волнения никак не могу заснуть. Наконец он приходит, в руках букет каких-то смешных цветов, не разуваясь, бежит в комнату и крепко прижимает меня к груди. Момент абсолютного счастья.
