Момент умирающей веры - [7]

— Эй, Ирбис, я закончил! — Послышался голос за другой частью внедорожника. Блондинистые волосы, зеленые глаза, мрачная ухмылка. Как я понимаю Ирбис это кличка обладателя серых глаз, Ирбис — это снежный барс. У второго парня в руке был зажат складной нож, заметив, куда я смотрю, зеленоглазый расплылся в глупой позерской улыбке.

— Теперь верни, все как было! — Послышался грубый голос Ирбиса. Глаза зеленоглазого расширились, он был озадачен. А после, схватившись за живот, рассмеялся как ишак, как будто ему рассказали хорошую шутку. Я всё еще не понимала что происходит.

В один момент Ирбис оказался около меня, его губы находились в пяти сантиметрах от моего виска, обдавая мою кожу горячим дыханием.

— Еще встретимся малышка. — Прошептал низко он, оставляя дрожь по моему телу. Я сделала ошибку, когда подняла голову и посмотрела в его глаза. Гроза и шторм бушевали в них, он не отвел взгляда, испытывая меня на прочность.

— Думаю, совсем скоро ты окажешься за решеткой, поэтому нашей встречи никогда не произойдет! — Мой голос был пропитан неприязнью. Его губы сложились в трубочку, скрывая улыбку. Я его забавляла. Он просто обступил меня, задевая плечом мою кожу, от чего я отпрыгнула, как будто по мне проползла ядовитая змея.

— Пойдем Рик. — Послышался его спокойный, глубокий голос. Рик неуклюже пожал плечами и поплелся за хозяином.

Когда они скрылись за горизонтом, я обошла внедорожник и посмотрела на то, чем эти двое здесь занимались. На задней двери огромными буквами была выцарапана надпись: «ПОДЧИНИСЬ НАШИМ ЗАКОНАМ». Она адресовалась отцу… От этого не становилось легче.

Что может быть нужно этому сброду от моего отца? И каким законам он должен подчиниться? И самое главное, почему они ведут себя как первобытные люди, оставляя записки выцарапанными на внедорожнике? Сейчас же столько способов общения, от соц. сетей до обычного звонка… Вполне возможно у моей семьи скоро начнутся проблемы.

Позднее, этим же днём в кабинете у руководителя дипломной работы…

— Да вы из ума выжили! Следственный изолятор? Я ни за что не буду проходить там преддипломную практику! — Вопила я, смотря в глаза Линды — моего руководителя. Она поправила очки в тонкой оправе, глядя на меня из-за рабочего стола, своим непреклонным взглядом. Её светлые волосы, всегда завязаны в пучок на затылке, а светлый деловой костюм, сидит как литой.

— Вероника… — Она как всегда сделала ударение на «А» а не на «О» в моем имени. Это порядком раздражает. Она как будто специально испытывает меня. Я глубоко дышала через нос. — Твое место для написания преддипломной работы не обсуждается. Твои личностные качества и стойкость, дают мне полное право направить тебя именно туда. Это хороший опыт. Тюрьма — это Рай, для психологов. — Линда поджала свои плоские губы. Я горько усмехнулась, проредив волосы сквозь пальцы.

— Раз это такой рай, отправьте туда того, кто этого хочет! Вы прекрасно знаете, что я хочу работать с детьми! Если для вас это так принципиально, отправьте меня в исправительную колонию для подростков! — Мой тон был полон решимости «отвоевать» свою позицию. Линда слегка вздернула подбородок, от чего плечики её пиджака подпрыгнули.

— Ты сможешь получить там бесценный опыт. Изучить другую сторону медали. — Спокойно ответила она, но в её зеленых глазах я видела намек на раздражение. Я решила использовать свой козырь, скрестив руки на груди, я усмехнулась, понимая, что сейчас буду праздновать победу.

— Есть один человек, который, я уверенна, будет против вашего мнения. — Я одарила её победной улыбкой. Мой отец никогда не допустит того, чтобы я находилась в месте полном убийц, маньяков и грабителей. Линда вскинула бровь, и сложила руки в замок перед собой. Чёрт, ненавижу этот её взгляд, она способна рассказать всё, что ты чувствуешь, лишь посмотрев на тебя. Улыбка сошла с моего лица, Линда склонила голову набок.

— Вероника. Ты сейчас поступаешь как вредная, маленькая девочка, которой мама запрещает, есть конфетки, а папа разрешает. — Началось… Она ни сводила с меня пристального взгляда. Я нервно усмехнулась.

— Я так понимаю, мама это Вы. — Сарказм сочился из меня. Она кратко кивнула.

— Да, но всем нам известно, что в скором времени мама окажется права, когда у маленькой девочки начнут болеть зубки. — Спокойно и сдержанно произнесла она. Я закатила глаза, ненавижу, когда она делает свои манипуляционные штучки со мной. Чувствую себя как на приеме у психолога.

— И что же случиться, если я откажусь от этой работы и съем конфетку? — Мне было интересно, к чему она ведет. В глазах Линды вспыхнуло пламя.

— Ты покажешь, что тебе проще спрятаться и быть той маленькой беззащитной девочкой, с которой ты так долго жила внутри себя. Та ли это Вероника, которую я знаю? — Линда с порывом достучаться до меня вытянула голову в мою сторону. Она улыбнулась, потому что уже знала мой ответ. Всё что сейчас было в моей голове так это: «Никогда не стану той беззащитной девочкой, которую так долго выживала из себя».

— Вы правы. — Все что вышло из меня. Мои руки трусились от одной только мысли, что я вновь потеряю себя. Линда хлопнула в ладоши.