Момент истины - [13]

Народ притих и из колонки зазвучала песня про Москву. Члены ансамбля заулыбалось, остальной народ же стал прислушиваться к словам, а я встал и пошел открывать изрядно поднадоевшую за сегодня дверь, в которую опять кто-то ломился, названивая в звонок.***

Глава 9

Открыв дверь, я понял, что абсолютно ничего не понимаю, ибо такого просто быть не могло. На лестничной клетке стоял и улыбался узбекский певец Мансур Ильхамович Ташкенбаев, которому чуть больше месяца назад я успешно впарил одну из «моих» песен.— Здравствуй, Саша. Здравствуй, дорогой, — радостно воскликнул он и, не дав мне поприветствовать в ответ, обнял меня как родного. От такого я опешил настолько, что вместо приветствия сумбурно прошептал хладнокровно путая падежи: — А Вы тут какими судьбами нарисовался?— Неужели ты не рад видеть дядю Мансура? — засмеялся он. Посмеявшись с пол минуты хохотун, как-то резко замолчал и выкинув из своего лексикона и поведения торговца арбузами на базаре, деловым тоном сказал: — Хорошо, что ты наконец появился. Поговорить надо.— Конечно. Проходите пожалуйста, — произнес добродушный хозяин, впуская гостя, а затем всё же задал больше всего интересующий меня вопрос: — А как вы меня нашли?

— Очень просто, — произнес он, проходя в маленькую комнату и присаживаясь в кресло, — мне мама твоя дала номер вашего домашнего телефона, когда мы все вместе ездили регистрировать песни в ВААП. Помнишь? — я пожал плечами. — Ну как же, твоя мама после регистрации поехала к себе на работу, а мы с тобой поехали на студию звукозаписи, где ты ещё помог записать мне твою песню "Украдёт и позовёт". Неужели не помнишь?

Я напряг мозг и вспомнил, что действительно был такой эпизод, попутно напомнив себе, что нужно бы съездить в этот ВААП ещё раз и зарегистрировать все новые песни, но уже не на маму, а на себя, ибо мне исполнилось шестнадцать лет. Однако подумав об этом более досконально, понял, что есть небольшая загвоздка. Для того, чтобы всё оформить на меня, мне необходим был паспорт, которого у меня ещё в наличии не было. Я просто не успел его ещё получить. Поэтому сделал себе заметку — сходить завтра с утра в милицию в паспортный стол и оформить бумаги для получения главного индивидуального документа страны советов.Певец меня не торопил, видя мои мысленные потуги, а закинув ногу на ногу прислушивался к музыке доносившейся из зала.

— Да Мансур, я вспомнил тот момент, но как Вы узнали, что я дома?

— Это тоже очень просто, Александр. Твоя мама позвонила мне где-то час назад и сказала, что ты приехал. Я её очень просил, чтобы она мне позвонила, как только ты появишься. Вот она и набрала мой номер, — сказал он, смотря при этом не на меня, а на дверь откуда доносились звуки песни «Юлия».— Да, она Ваша поклонница, — объяснил для себя я, представляя какой фурор она произвела на работе, наверняка при всех сказав, что-то типа: "Ох сынуля приехал. Опять дел невпроворот будет. Пойду Ташкенбаеву позвоню. Уж очень он хотел с Сашей встретиться и поговорить о новом репертуаре, да всё никак застать не мог. Занят сынуля уж очень сильно».«Н-да… Красавица конечно мама, но всё же могла бы и предупредить», — подумал я и спросил я гостя, вспомнив, что мы с ним на ты: — А о чём ты хотел со мной поговорить?

— Слушай, какая хорошая песня, — произнёс он, мотнув головой в сторону двери, — никогда такой не слышал. Что за певица поёт? — проигнорировав мой вопрос, спросил Мансур.— Поёт Юля, и песня тоже называется «Юля».— Никогда не слышал такой певицы и такой песни.— Познакомлю. Она в большой комнате за столом сидит, — пообещал я, — но ты так и не ответил на мой вопрос. Зачем ты меня искал? С песней какие-то проблемы?— С песней? — встрепенулся тот и, наконец оторвав свой взгляд от двери, посмотрел на меня. — С песней всё нормально. Причём не просто нормально, а просто замечательно, — взволновано заговорил он, придя в себя. — Все, кто бы её не услышал говорят, все как один мне вторят, что песня бесспорный шлягер. Нравится абсолютно всем: и детям, и взрослым, и мужчинам, и женщинам. В общем композиция получилась высший класс. Мы её отослали на студию и свели заново и отправили на конкурс. Также песня уже несколько раз крутилась на республиканских радиостанциях. Мне обещали, что в ближайшее время её включат в ротацию всесоюзного радиовещания и будут ставить в тематических радиопередачах. К тому же есть ещё одна новость. Не далее, как на следующей неделе начнёт сниматься небольшой музыкальный фильм на эту песню. Потом, вероятно, получиться засунуть его в «Утреннюю почту» и «Музыкальный киоск». Короче говоря всё вроде бы идёт хорошо, однако я немного обеспокоен.— Я очень рад за тебя, Мансур, — искренни порадовался я за певца, — и я абсолютно не понимаю твоего беспокойства. Если речь идёт о деньгах, которые тобой были обещаны, в том случае, если песня попадет в финал конкурса "Песня 77", то фиг с ними. Даже не заморачивайся. Главное песня двигается, а это значит, что музыканты в ресторанах будут её петь и играть. Следовательно, мне будут идти отчисления. Да и ты насколько я понял не в обиде остался. Наверняка же многие сильные мира сего просят её спеть на свадьбах и праздниках.— Просят, ещё как просят, — усмехнулся певец. — Один секретарь райкома, у которого мы отмечали его юбилей, весь вечер приставал с просьбой спеть песню вновь и вновь. Я охрип уже, а он всё о своём: "Мансур, дорогой, прошу тебя, спой в последний раз. Ради детей, ради жён наших спой", — спародировал секретаря собеседник. — Но беспокоюсь я не об этом.— А о чём тогда?— Меня волнует то, что новые песни, которые мне предлагают к исполнению другие авторы, уж слишком явно отличаются от твоей композиции по музыке, по тексту и по той самой энергетике, о которой ты говорил тогда в ресторане «Прага», — он вздохнул. — Все новые песни, что мне показали, они неплохие. Это добротные, хорошие композиции с интересными, даже в какой-то мере глубокими стихами, но нет в них, — он пощелкал пальцами друг об друга, как бы ища подходящее слово, — изюминки, что ли, которая отличает твои шлягеры от других. Мне рассказали, что ты Ибрагимову песню написал, — проявил свою информированность певец, вспомнив о «Черных глазах», благодаря которым был разгромлен ресторан в центре города, — так вот, ту песню, тоже характеризовали как весёлую и заводную.— Я разные пишу, — пояснил великий композитор. — Например, совсем недавно, одному армянскому певцу для исполнения я написал вполне-таки грустную вещь.— Хотелось бы услышать, — сказал тот косясь на гитару, но видя, что я на это не ведусь, решил перейти к делу сразу зайдя с козыря: — В общем, Саша, дело у меня к тебе такое. Как ты смотришь на то, чтобы написать для меня ещё десять(!) песен и соответственно получить за них пятьдесят(!) тысяч рублей. По пять за каждую.В сфере того, что за стенкой сейчас сидели два ГеБэшника, которые как раз занимаются подобным незаконным оборотом денежных средств, такое предложение выглядело, мягко говоря, несвоевременным.«Подстава? — задумался я. — Гм… Если, это подстава, то какая-то уж больно глупая. Я бы даже сказал, что это самая тупая подстава в истории подстав. Неужели Алим надеется, что после того, как они сами мне всё рассказали, я поведусь на такую фигню? Они чего там, белены объелись? Они думают, что для меня «полтос» тысяч рублей это большие деньги? Да они просто про мои закапанные на даче полтора миллиона ничего не знают, которые я на какой-то неведомый хрен изъял у грабителей банка, хорошенько заныкал и практически не трачу, не зная, как их применить. С другой стороны, пятьдесят тысяч, это нереально огромная сумма по нынешним временам. Достаточно сказать, что на них можно купить, как минимум пять новых автомобилей «Волга», которые стоят в этом времени чуть меньше десяти тысяч рублей за штуку. А «Волга» нужно сказать, в 1977 году, это как «Мерседес» представительского класса в полу светлом будущем, — почесал затылок и покосился на Мансура. Тот так и сидел, сложив ногу на ногу, обняв руками коленку и выжидательно смотрел на меня, терпеливо ожидая решения. — Н-да… Если это он играет так хладнокровно, то нужно констатировать, что в нём пропадает великий актёр».