Молотов. Тень вождя - [42]

Свою роль в НКИДе Молотов видел в доведении до сотрудников сталинских директив и их реализации в ходе переговоров с иностранными партнерами. Он так понимал задачи дипломатии:

«В большинстве случаев послы — передатчики, что им ска-' жут, они только в этих пределах действуют. Я видел, когда мне приходилось действовать в качестве министра иностранных дел, особенно после Сталина, многие удивлялись, что я так самостоятельно веду себя, но я — самостоятельно только в пределах моих директив и стараюсь это подать в таком виде, будто бы обо всем мы договорились. Так дипломат и должен поступать».

Из этого признания подчиненная роль Молотова в осуществлении внешней политики видна особенно явно.

Очень точно роль Молотова в сталинской дипломатии охарактеризовал известный историк и журналист Леонид Млечин:

«Молотов не был дипломатом в традиционном понимании этого слова. Он не был дипломатом, который должен очаровывать партнеров на переговорах, завоевывать друзей и союзников. Этим занимался Сталин, прирожденный актер. У них со Сталиным программа переговоров была расписана наперед. Сталин его выпускал первым, и Молотов доводил партнера до белого каления своим упорством. Тот был в отчаянии, считал, что все сорвалось, а это была лишь разведка боем. После такой подготовки высокопоставленных гостей везли к Сталину... Во время бесед Сталина с иностранцами Молотов молчал, иногда Сталин обращался к нему, называя его «Вячеслав», предлагал высказаться. Тот неизменно отвечал, что Сталин сделает это лучше. Иностранцы фактически жаловались на Молотова. И добродушный Сталин вроде бы шел им на уступки».

В общем, старая игра в злого и доброго следователя.

Иногда говорят, что Молотов, дескать, был «гениальным менеджером — великим дипломатом». На самом деле и во внешней политике, как и во всем другом, Вячеслав Михайлович был всего лишь сталинским приказчиком. Он скорее изображал главу внешнеполитического ведомства, прекрасно сознавая, что реальным главой был Сталин. Молотов занимался, по сути, техническими вопросами — инструктировал послов, поручал своим сотрудникам готовить меморандумы, материалы для переговоров. А на переговорах с союзниками он демонстрировал поразительную жесткость — чтобы партнеры в полной мере оценили уступчивость и доброжелательность Сталина. Правда, когда действовать следовало быстро, как при заключении пакта Молотова — Риббентропа, или когда слабых партнеров, вроде министров государств Прибалтики, надо было принудить к капитуляции, игра в доброго и злого следователя отбрасывалась. Молотов в этих случаях лишь исполнял приказы Сталина, и они или вдвоем разрабатывали текст договора (как в случае с Риббентропом), или Молотов один вынуждал своих партнеров согласиться на ввод советских войск в Литву, Латвию и Эстонию.

4 мая 1941 года^х Политбюро приняло постановление о назначении Сталина председателем Совнаркома, а Молотова — его заместителем по Совнаркому, Жданов стал заместителем Сталина как секретаря ЦК ВКП(б). Это

было сделано «в целях повышения координации работы советских и партийных организаций и безусловного обеспечения единства в их руководящей работе, а также для того, чтобы еще больше поднять авторитет советских органов в современной напряженной международной обстановке, требующей всемерного усиления работы советских органов в деле обороны страны».

На практике начавшаяся спустя всего полтора месяца война не позволила Жданову стать реальным заместителем Сталина в текущих партийных делах. Жданов всю войну почти безвылазно провел в осажденном Ленинграде, и в действительности ту роль, которую постановление от 4 мая 1941 года предназначало Жданову, всю войну и первые послевоенные месяцы выполнял Маленков.

14 июня 1941 года в газетах было опубликовано заявление ТАСС, утверждавшее, что Германия столь же скрупулезно соблюдает Пакт о ненападении, как и Советский Союз. Об обстоятельствах появления этого документа Вячеслав Михайлович вспоминал много лет спустя:

«За неделю-полторы до начала войны было объявлено в сообщении ТАСС, что немцы против нас ничего не предпринимают, у нас сохраняются нормальные отношения. Это было придумано, по-моему, Сталиным... Это дипломатическая игра. Игра, конечно. Не вышло. Не всякая попытка дает хорошие результаты, но сама попытка ничего плохого не предвидела... Сообщение ТАСС нужно было как последнее средство. Если бы мы на лето оттянули войну, с осени было бы очень трудно ее начать».

На самом деле заявление ТАСС призвано было проверить, действительно ли концентрация немецких войск на Востоке призвана прикрыть подготовку к высадке в Англии. Но поскольку немцы не отреагировали на это заявление, Сталин и Молотов решили, что Гитлер продолжает прежнюю игру и в действительности в самое ближайшее время вермахт высадится на Британских островах. Тем более что заявление ТАСС было реакцией на дезинформационную статью Геббельса «Уроки Крита», из которой можно было понять, что осуществление десанта в Англию — не за горами. За десять дней до этого, 4 июня, Политбюро приняло постановление о формировании к 1 ию-

ля 1941 года 238-й польской стрелковой дивизии Красной армии, предназначавшейся для участия в нападении на Германию.