Молотов. Тень вождя - [20]

Павлуновскому жить оставалось совсем немного. Близкий соратник опального Орджоникидзе, заместитель наркома тяжелой промышленности, бывший чекист Иван Петрович Павлуновский был расстреляй 30 октября 1937 года.

10 сентября 1937 года Сталин и Молотов направили секретарям компартий республик, обкомов и крайкомов, а также председателям республиканских совнаркомов, крайисполкомов и облисполкомов шифротелеграмму о вредительстве в зерновом хозяйстве. Она предписывала организовать в каждой области по районам два-три показательных процесса над вредителями в этой сфере, «приговорить виновных к расстрелу, расстрелять их и опубликовать об этом в местной печати».

Уже 2 октября 1937 года Сталин и Молотов направили новую шифровку, предписывавшую провести «по каждой республике, краю, области от 3 до 6 показательных процессов с привлечением крестьянских масс и широким освещением процесса в печати, приговорив осужденных к высшей мере наказания в связи с вредительством и бак-

териологическими диверсиями в животноводстве, приведшими к массовому падежу скота». То, что сокращение поголовья стало следствием коллективизации, власть признать не могла.

Вот что говорил Молотов по поводу женщины, которой он предлагавшиеся десять лет заключения заменил расстрелом:

— Такой случай был... Я имел этот список и поправлял его. Внес поправку.

— А что за женщина, кто она такая? — осведомился Чуев.

— Это не имеет значения, — отмахнулся Молотов.

— Почему репрессии распространялись на жен, детей? — интересовался поэт.

— Что значит — почему? Они должны были быть в какой-то мере изолированы. А так, конечно, они были бы распространителями жалоб всяких...

Из 1 600 000 человек, арестованных в 1937—1938 годах по политическим обвинениям, коммунистов, считая и вычищенных к тому времени из партии, было лишь 130 тысяч.

По поводу истребления кадров коммунистической эмиграции в СССР в 30-х годах Молотов на склоне лет рассуждал с удивительным спокойствием:

«Бела Кун едва ли был троцкист. Что послужило причиной его гибели? Думаю, он был не совсем устойчивый. В период революционного подъема он очень хорош. А уже в 30-х годах... Его компания... Был представителем Венгерской компартии в Москве. Многих тогда убрали. Много было таких, конечно, старые социал-демократы. Польских много было убрано...»

N

В общем, подписал в свое время расстрельный список на представителей братских компартий, а за что их убрали, толком и не помнит. Хотя Молотов и признавал, что «и ошибки были, и жертвы были», но, если бы Сталин не победил во внутрипартийной борьбе, жертв было бы больше. Он прямо признавался в беседах с Чуевым, что подписывал расстрельные списки большей частью на «крупных лиц» (как правило, номенклатуру Политбюро и ЦК).

В 1970 году Молотов говорил:

«1937 год был необходим. Если учесть, что мы после революции рубили направо-налево, одержали победу, но остатки врагов разных направлений существовали, и перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии они могли объединиться. Мы обязаны тридцать седьмому году тем, что у нас во время войны не было «пятой колонны». Ведь даже среди большевиков были и есть такие, которые хороши и преданны, когда все хорошо, когда стране и партии не грозит опасность. Но если начнется что-нибудь, они дрогнут, переметнутся. Я не считаю, что реабилитация многих военных, репрессированных в тридцать седьмом, была правильной. Документы скрыты пока, со временем ясность будет внесена. Вряд ли эти люди были шпионами, но с разведками связаны были, а самое главное, что в решающий момент на них надежды не было».

Чуев заметил: «обидно, что погибли хорошие». Молотов хладнокровно парировал:

«Такое острое дело... В острой такой борьбе, в такой сложной, которая проводилась руками не всегда проверенных лиц, иногда, может быть, злостно помогавших уничтожению хороших людей, и такие были, безусловно.

Это, знаете ли, очень сложно проверить. В этом опасность государства, особенно государства диктатуры пролетариата, всякой диктатуры — она требует жесткой дисциплины, непримиримой. А через кого проводили мы это? Через людей, которые не всегда этого хотят, а в душе даже очень противятся этому, а если почувствуют опасность, они перегнут палку, чтобы выслужиться и карьеру сохранить. И через таких людей очень и очень многие дела делаются, потому что нет готовых, чистеньких таких, очищенных от всех грехов людей, которые бы проводили политику очень сложную, трудную, сопряженную со всякими неясными моментами. Проверят — не проверят, а сама проверка не всегда подходяща бывает... Устроить чистку партии — это опасно очень. И начнут чистить лучших. Вычистят многих, которые честно, прямо говорят, а те, которые все шито-крыто держат, за начальством готовы выслуживаться, те сохранят свои позиции...

Социализм требует огромного напряжения сил, в том числе и жертв. Здесь и ошибки. Но мы могли бы иметь гораздо больше жертв во время войны и даже дойти до пора-

жения, если бы задрожало руководство, если бы в нем, как трещины и щели, появились разногласия. Если бы сломили верхушку в тридцатых годах, мы были бы в труднейшем положении, во много раз более трудном, чем оказались.