Молот Радогоры - [4]

Покажите мне хоть одного старателя от духотворчества, кто не стал воплощением идеи: «Искусство — это задекорированная политика». В широких галереях поп-арта и в прокуренных литературных салонах, на сценических подмостках и с экрана кино и телевидения они настойчиво проговаривают традиционализм. Слюняво, картаво, с присюсюкиванием или скрежеща зубами. С разной степенью таланта и наглости. Все эти истязатели мольбертов, крикуны душевного беспокойства, прорицатели очевидного и толкователи бесполезного. Сколько же труда и душевной энергии вложено в то, чтобы повторять заблуждения! Чтобы пережевывать износки политического традиционализма. При этом, изворотливо прикрываясь популярными идейками общевозбуждающего свойства. Типа правдоискания. И ведь каждый стремится выступать от лица народа. Или большей его части. Уж, по крайней мере — лучшей части. Обратите внимание, никто не заявляет себя худшей частью.

Буржуазные демократы-благодетели, коммунисты-добротворцы, национал-социалисты — избавители… Все выжимают симпатии. Например, с помощью стремления к социальной справедливости, как это делают коммунисты. Их социальная справедливость заключена в том, чтобы расстрелять богатых, обобрать коммерсантов, обмануть рабочих, выдавая себя за них, и посадить на шею народу партийную номенклатуру.

Можно пофиглярничать с идеей Свободы, как это принято у буржуазных демократов. Их свобода заключена в попрании патриотизма и абсолютной зависимости от американского образа жизни, в культе денег и в принуждении всех поголовно к христианству, в желании передавить фашистов и коммунистов и в отпущении на волю всех человеческих пороков. Приписывая их свободе личности.

Национальная независимость — понятие святое. Возведенное самими законами Природы, разделившей все живое на виды и популяции. Тяга к единоподобию характерна даже для тех, у кого папы, мамы, деды и бабки скрещены по — мичурински. Или, точнее, по — коммунистически, безнационально.

Тема национальной государственности — тоже товар ходовой. Больше всех Отечество любят национал — социалисты. Правда, любовь эта может стоить России войны на десятке фронтов, международной блокады и еще военной судьбы Германии. В отличие от Германии, однако, Россию населяют миллионы мусульман; миллионы украинцев, чувство национального самозначения которых построено на проклинании москалей; миллионы евреев, контролирующие целые сферы общественной жизни и отдельные ветви власти; кавказцы, развязавшие криминальный террор; да и просто десятки народов, собранных сперва царской, а потом советской империями в единое целое с Российским государством. Национал — социалистических способностей в этом разгребе хватит как раз на поджог одной глобальной войны.

Традиционализм — это болото, в котором увязла Россия. Однако худшее в другом. Мифы традиционализма разлагают наше сознание. мешают нам видеть свежее решение проблемы, новые выходы. Наше мышление поглощено мифами традиционализма.

Все, как заведенные, повторяют: «капиталистический строй», «социалистический строй»….

Нет такого общественного строя, как капитализм.

Это — марксистский миф, построенный на основе теории противостояния труда и капитала.

Капитализм есть отношение к частной собственности, к продукту труда и средствам производства.

По марксистской теории капитализм вызван воплощением простого товарного производства в товарообращение рабочей силы. Основа капитализма — присвоение прибавочной стоимости владельцами средств производства.

Интеллектуальная ценность этой теории яйца выеденного не стоит. Например, потому, что социалистическая экономика — куда больший стяжатель прибавочной стоимости. Так стоимость труда производителя при советском строе гарантировала невозможность накопления. Труд был обесценен до предела. Остаток воровало государство.

Децентрализованная экономика, называемая традиционно капиталистической, напротив, не позволяет государству творить подобный произвол. Человек защищен здесь тем, что имеет возможность обладать средствами производства, а значит — обращать в собственный доход прибавочную стоимость своего труда.

«Капиталистичность» характерна для любой экономики, кроме той, которая отдает права на средства производства и на продукт производства государству. Потому, капитализм никак не может символизировать государственный строй. Он не отражает ни политическую основу государства, ни принцип общественного строительства, ни форму государственного правления и организации власти. Он не отражает даже тип экономики. Однако весь мир разделен на капиталистическую часть, развивающуюся часть и коммунистически ориентированную часть. И это не более чем пример традиционализма. И еще пример косности мышления, подчиненности политической догматике. Почему же мы пользуемся этим понятием в марксистском стиле, если оно, по меньшей мере, оспоримо?

Другой миф угнетает наше сознание небывальщиной в социалистической типологии. Деление общества на классы, социальные типы вовсе неоднозначно. Буржуазная Европа, к примеру, почти не понимает, что такое пролетариат. Мне долго пришлось объяснять вполне образованному итальянцу Санто Песенти, что с нашей точки зрения он — рабочий. Санто является секретарем по общественным связям международного клуба Санкаку — дзюдо города Бергамо. Но это — общественная должность. «Я — потомственный плиточник, — говорит Санто. — Я не рабочий. Рабочие — это те, кто не имеет квалификации». «Рабочие — это классовая категория», — возражаю я. Санто вздыхает. Мы вовсе не спорим, поскольку Санто подозревает, что я знаю что-то такое, чего не знает он. Ведь в Западной Европе принято делить общество по категориям состоятельности людей. Подобная классификация имеет свои специфические символы, понятные всем, от Ирландии до Греции: марка автомобиля, городской район вашего проживания, место проведения отпусков и т. п.