Молот богов. Сага о Led Zeppelin - [2]

Роберт Джонсон был самым значительным блюз-музыкантом когда-либо жившем на свете. Люди поговаривали, что он должно быть встретился с Сатаной на пересечении дорог ночью, получив в награду великолепное звучание гитары. Родившись в Робинсонвилле штата Миссисипи (в 40 милях к югу от Мемфиса) в 1911 году, Роберт рос, слушая классических сельских блюз-менестрелей — Чарли Пэттока, Сан Хауса и Вилли Брауна. К 20 годам Роберт научился извлекать плач и стенания из гитары, ударяя по струнам отбитым бутылочным горлышком. К 1935 году таинственный и загадочный молодой музыкант изобрел звенящий ударный гитарный стиль и написал или подобрал цикл песен, которые затем стали прообразом ритм-энд-блюза, рок-н-ролла и рок музыки.

Он переделал отчаянные любовные песенки типа «32–20 Blues» и «Добропорядочная Женщина», а также такие грустные песни как «Напрасная Любовь». Здесь были и легкие нотки с оттенком сексуального воображения (“Terraplane Blues” and “Travelling Riverside Blues”), в которой персонаж приказывает своей любовнице нажимать на лимон до тех пор, пока сок не потечет по ноге — это действие нашло воплощение в лирической песне Роберта Планта через 40 лет. Роберта Джонсона отличало чувство глубокого убеждения в душераздирающих дьявольских песнях. В “Me And The Devil Blues” он признается: «Я и дьявол шли рядом, Я буду избивать свою женщину до полного удовлетворения. И каждый слушающий вызывающую, 50-летней давности запись “Hellhound On My Trail” может ощутить напряжение, через которое Роберт Джонсон передает свои наиболее знобящие и шокирующие строки: «Я должен двигаться, Блюз падает как град, Я не могу достать денег, Сатана следит за мной».

К 1938 году записи этого молодого гения начали просачиваться и на север. В Нью-Йорке продюсер Джон Хаммонд готовил свой знаменитый концерт «От спиричуалз к свингу», который будет исполнен величайшими афро-американскими музыкантами в атмосфере Карнеги Холла. Хаммонд был знаком с “Terraplane Blues” and “Last Fair Deal Gone Down” и хотел, чтобы Роберт Джонсон исполнил эти песни на концерте. Но тут распространился слух об убийстве Роберта. На самом деле, он был отравлен одним ревнивым мужем неподалеку от Гринвуда (Миссисипи). Мать и брат Джонсона похоронили тело за синагогой в безвестной могиле неподалеку от городка Морган. Гитара исчезла и Хаммонд был вынужден пригласить в Карнеги Холл Биг Билла Брунзи.

«Привет Сатана, Я думаю — нам пора идти», — пел Роберт Джонсон, и обладая печатью дьявола — он может и не умер на самом деле. И правда, популярность росла. Джонсон, между последней записью и смертью работал в одной малоизвестной группе. Его эмоциональный стиль и настойчивые ритмы копировались, ходили пластинки, а “Terraplane Blues” стала ударным хитом на юге. Единственный музыкант, учившийся у Роберта, являлся сыном его подружки. Впоследствии стал блюзменом, работая под именем Роберта Локвуда. Через 2 года после смерти Роберта, Локвуд уже выступал, следуя стилю и манере Джонсона, с партнером — певцом и музыкантом на гармонике Райсом Миллером (псевдоним Санни Боя Вильямсона). До 1941 года Локвуд и Вильямсон были звездами “King Biscuit” в Хелене (штат Арканзас). Затем, Локвуд играл на электрогитаре и это было новшеством, так как многие музыканты из дельты Миссисипи никогда не слыхали звучания этого кардинально нового инструмента. Через несколько лет подключились к исполнению песен Роберта Мадди Уотерс, Джон Ли Хукер, Хаулин Вулф, Би Би Кинг и Элмор Джеймс в Чикаго, Мемфисе и Детройте. Потом, это все перестало быть блюзом вообще и получило название ритм-энд-блюза. Десять лет спустя, Элвис Пресли и Чак Берри превратили эту музыку в рок-н-ролл. Проживи Роберт Джонсон еще 20 лет, он возможно и играл бы что-то типа “Maybelline” Чака Берри. И Элвис и Чак Берри находились под опекой цензоров и запрещались на родине блюза и центральном Западе. Там их музыка именовалась дьявольщиной. Баптистские священники собирались при свете факелов для того, чтобы сжечь пластинки этих музыкантов на кострах, как ранее сжигали ведьм.

И еще немного о музыке и жизни музыкантов — виртуозов, связанных с запахом горящей серы. Есть ореол грусти и меланхолии, окружающий их мир: все великие знают это и пользуются своими собственными методами. «Музыка», — писал Жорж Бизе, — «какое великолепное искусство! И какая грустная профессия!» Чем выше мастерство музыканта, тем выше цена за овладение им. Возьмите жизнь генуэзского скрипача Никколо Паганини (1782–1840), чья музыкальная карьера сравнивается с карьерой Лед Зеппелин. Паганини стал первым великим виртуозом и суперзвездой благодаря своей памяти и мышлению. В эпоху, когда оперные певцы являлись единственными музыкантами, способными достичь прочного успеха и удачи в Европе, Паганини выдвигает блестящую виртуозную инструментальную композицию. Появляясь на концертах в узких брюках и с чрезмерно длинными волосами, он заставлял женщин визжать и падать в обморок, производя загадочные и оригинальные эффекты на скрипке. Он придумал соединение скрипки с гармоникой, усовершенствовал прижимание пальцев к струнам и оживил древнюю практику скордатуры, разнообразное перебирание струн. И он стал богатейшим музыкантом своей эпохи.